Большие люди
Шрифт:
— Ларочка, солнце мое, кофе бесподобен. Я так по нему скучал! И по тебе. Так не хватало, знаешь… поговорить с умным, понимающим человеком…
— Неужели тебе с братом не о чем поговорить? — Лариса отпивает кофе, миниатюрную чашку держит, оттопырив мизинец. Предполагается, что это изящно. Ну-ну…
В противовес своим мыслям Гоша заговорщицки улыбается сидящей напротив него за огромным столом женщине.
— Лара, бесценная, ты же знаешь, что Григорий Сергеевич — пень пнем в наших вопросах.
— Ну, прямо уж так и пень. Не забывай, ты говоришь о генеральном директоре!
— Ну, по сравнению с тобой,
— Ой, да ладно тебе, — она кокетливо вздыхает.
— На тебе все держится, Лариса! Если бы не ты!
— Кстати, Гоша… Твоя Яна тут опять пальцы выгибала! — жалуется Лариса Юрьевна.
— Да ты что?! — он недоверчиво качает головой, внутренне сцепив зубы. — Расскажи мне все.
Они набеседовали на три чашки кофе. Сейчас это единственно верная тактика — слушать, собирать информацию. И усыплять бдительность. Но как же это, черт побери, противно и обидно — чувствовать, что не владеешь ситуацией в собственном бизнесе. Собственном семейном бизнесе, который они с Гришкой строили не один год.
Остаток дня он провел, изучая переписку с банками.
Дома упал на диван, совершенно эмоционально и физически обескровленный. Как ему сейчас не хватает Люсиных рук. И про предписанную ею гимнастику он совершенно забыл. Да и сил нет.
Григорий едва взглянул на открывшуюся дверь кабинета, а потом снова уткнулся в бумаги. По пальцам можно пересчитать людей, которые могли вот так, без стука, войти в кабинет генерального директора. На этот раз — Лариса.
— Как ты, Гришенька? — она встает за его спиной, кладет руки на плечи, начинает разминать. Длинные ногти царапают по ткани синего пиджака.
— Лариса… — он раздраженно поводит плечами. — Сколько раз можно повторять — не на работе!
— Ну… — она наклоняется к его уху, — не букай, Гришенька… Все и так знают…
— И откуда это, интересно, все знают? Я вот не говорил. Лариса! — он резко отклоняет голову. — Я же сказал! Не на работе!
— Ладно, ладно, — она со вздохом выпрямляется, но рук с его плеч не убирает. — Просто я соскучилась… Ты так давно у меня не был…
— Будто ты не знаешь, — он еще раз дергает плечами, и ей все-таки приходится убрать руки, — что у нас творится. Я домой редко когда раньше девяти вырываюсь.
— Я понимаю, Гришенька, но… Мне так тебя не хватает.
Он терпеть не может такие разговоры. И, лишь бы как-то отделаться:
— Ну, вот сейчас Гошка на работу вышел, может, полегче будет. И получится…
— Кстати, о Георгии, — Лариса поразительно быстро переходит от добивающейся внимания любовницы к въедливой бухгалтерше. — Что-то он так круто быка за рога взял…
— Ты о чем?
— Да не успел в офисе появиться — то эти ему данные дай, то другие. Что он лезет в наши дела, в бух. учет? Что ему, своих дел мало?!
— Лариса, сто раз говорил! Договаривайтесь между собой и меня в это не втягивайте!
— Гриша, ну это все так выглядит… Будто он мне не доверяет…
— Лариса! — Григорий уже рычит. — Если он просит какие-то данные — значит, они ему нужны! Гошка профессионал, он знает, что ему нужно!
— Но это же…
— Мы все делаем одно дело, разве нет?
— Да, но…
— Тогда ничего больше не желаю на эту тему слышать. Все, баста!
— Как дочка, Лариса? — Гоша каждый день заходит в кабинет глав. бухши на чашку кофе. Первая заповедь из «Крестного отца» — держи друзей близко, а врагов еще ближе.
Ларису
— Ой, не спрашивай, Гоша!
— Что такое? Не радует мамочку?
— Учиться не хочет! Мне уже из деканата звонили, говорят, она прогуливает занятия.
— Да, не дело это. А ведь это только первый курс.
— Вот и я ей то же самое твержу! Говорю: «Будешь плохо учиться, тебя дядя Гриша потом на работу не возьмет!».
— Точно, — усмехается Георгий, — двоечников на работу не берем.
На самом деле, смеяться ему совершенно не хочется. Не до смеха. Все это весьма серьезно.
Он снова курит, закрывшись у себя в кабинете. Пока еще не застукали. Курит и размышляет.
Лариса на пару лет старше Григория, и у нее избалованная до безобразия дочь, которая в этом году стараниями матери поступила на юридический. На платное отделение, разумеется. Гришка о дочери Ларисы отзывался не иначе как «малолетняя сучка» и «стервозная дрянь». Собственно, Григорию до Алины не было никакого дела, но Лариса упорно пыталась, чтобы у дочери и «дяди Гриши» было хоть какое-то подобие хороших отношений. Которые Ларисе очень хотелось перевести в разряд «родственные».
Для Гошы было очевидно, что Лариса, при всем своем уме, все еще питает надежды. На то, что ее отношения с Григорием приобретут какой-то официальный статус. Несмотря на то, что они были уже не один год любовниками и только любовниками, она все еще рассчитывает на печать в паспорте и обручальное кольцо на пальце. На то, что у Алины появится папа. Тут Гоша усмехается. Судя по отрывочным злым фразам Гришки, Алине «папа» уже не нужен. А вот в ином статусе она «дядю Гришу» вполне готова… принять. Маленькая расчетливая дрянь. Вся в мать.
Георгий не мог себе объяснить внятно, чем ему не угодила Лариса. Ведь не в мелочных дрязгах между бухгалтерией и финансовой службой дело же было. Нет, это все ерунда, решаемо. А специалист Лариса хороший, дотошный, хваткий.
Наверное, дело было в том, что он… ревновал. Ревновал к тому доверию, которое оказал ей Гришка. Что он ей доверял, пожалуй, больше, чем ему, родному брату. А ведь Гоша такой же специалист по финансам, как и Лариса!
Если рассуждать здраво, то виноват Гоша сам, как и всегда. Гришка ведь ему тоже тогда оказал огромное доверие. Ему, «зеленому» специалисту, выпускнику финансового факультета, старший брат сразу предложил должность в своей только-только созданной, встающей на ноги компании. Хорошую должность. Ту самую, которую он занимает и сейчас. Но тогда, семь лет назад, ему это все казалось просто большой интересной игрой. К Гоше тогда относились настороженно, а он делал вид, что ему все равно. Только похохатывал. Он считал себя самым умным, финансовым гением, никак иначе! В попытках самоутвердиться бесконечно генерировал сверх-оригинальные идеи, одна другой абсурднее. Зато реальной работе уделял ничтожно мало внимания. А кто-то же это должен был делать. Неудивительно, что вся финансовая ответственность постепенно перетекла к Ларисе. Гошу мало кто всерьез тогда воспринимал — в силу возраста, отсутствия опыта, его собственного раздолбайского отношения к работе и снисходительного тона общения с коллегами. Зато на стороне Ларисы был опыт и серьезный подход. И что ж теперь удивляться, что Гришка, в конце концов, вынужден был опереться именно на Ларису. Закономерно и то, что сам Гоша остался в итоге у разбитого корыта.