Большие Надежды
Шрифт:
Здесь было больше растений, чем он помнил по городским Теплицам. Не сказать, что он их когда-то запоминал, учитывая полнейшую нелюбовь к этому месту, но теперь Артур с не наигранным любопытством разглядывал результаты, очевидно, многолетнего труда. И… здесь было красиво. А ещё удивительно тихо. Кажется, он понимал отчего Флор сбегала сюда.
– Если мы ещё дышим, то только благодаря тебе, – тихо проговорил Артур, и Флор застенчиво улыбнулась.
– Как ты? – едва слышно спросила она и осторожно коснулась кончиками перепачканных в земле пальцев чуть выпиравшей под тканью рубашки
– Бывало много хуже. У вас хорошие обезболивающие. Интересно, откуда…
Флор улыбнулась краешком губ, но руку не убрала, так и продолжила вырисовывать квадратный контур повязки, будто о чём-то думала. Ну а Артур смотрел на неё сверху вниз, и впервые без привычной громоздкой робы, без защитного костюма и даже без так хорошо запомнившегося ему платья она казалась ему такой маленькой. Вроде бы стандартного роста, но мир словно не желал её присутствия и давил, отчего чуть сутулились угловатые плечи, а движения становились мельче и экономнее.
– Тебе надо отдохнуть, – почти прошептал он и коснулся, пожалуй, слишком чётко очерченной скулы.
Хант хотел осторожно смахнуть непонятно как очутившуюся там сероватую землю, но Флор вдруг мотнула головой, а потом неожиданно прижалась щекой к его ладони. И Артур замер. Наверное, даже непроизвольно затаил дыхание, пока она смотрела куда-то в сторону, прежде чем немного горько заметила:
– Стивен. С ним… непросто.
– Он сказал что-то ещё? – процедил Артур. Флор покачала головой.
– Ничего нового.
Послышался тихий вздох, и Хант не выдержал. Обвив руку вокруг худых плеч, он прижал к себе Флор и коснулся губами кудрявой макушки.
– Ты ведь сама понимаешь, что не должна была этого делать, – мягко, но твёрдо проговорил он. – Моё присутствие в вашем Убежище такой же абсурд, как если бы Джонс заявился в казармы Карателей. Мне здесь не место. И так должно оставаться и впредь.
– Я знаю… – прошептала Флор. – Но выбора не было.
Хант длинно выдохнул и опять поцеловал мягкие волосы, что задорно защекотали нос и щёки.
– Каков был вердикт? – неожиданно хохотнул Артур. – Я грязный убийца или мерзкая мразь?
– Беспринципный ублюдок, – буркнула Флор, и Хант беззвучно расхохотался.
Ничего более оригинального он и не ждал. В конце концов, Джонс никогда не производил впечатление человека с мозгами. Генетический вырожденец с манией величия, что культивировала в нём Мессерер. Артур незаметно скривился, а Флор тем временем продолжала:
– Герберт был весьма убедителен, когда сказал, что ты сможешь помочь пробраться в Город.
– Он взял на себя слишком много. С чего бы мне помогать? – процедил Хант. – Чтобы кучка фанатиков разрушила всё, что я поклялся оберегать?
Флор в его руках напряглась, но не отстранилась.
– Мне тоже не нравится их план.
– Тогда почему ты с ними? Зачем?
– Они дали шанс на жизнь мне и таким же, как я.
– Надолго ли? С таким-то лидером.
– Стив он… Он не самый плохой.
– Но причина не в нём, как я понимаю.
В этот раз она всё-таки отстранилась и подняла взгляд на Артура, а он едва не зарычал от собственного бессилия, когда увидел её глаза. Усталые, потускневшие.
– Руфь… – Он вздрогнул. – Руфь была той причиной. Пока она была жива, у нас была цель – мы помогали живорождённым, спасали их, укрывали от…
Флор замялась, но Артур не дал ни ей, ни себе шанса замолчать правду.
– От меня. Вы скрывали их от меня.
– Да. Мы не хотели войны. Мы просто верили, что однажды природа возьмёт своё. Мутации встречались всё чаще, казалось, ещё пару десятков лет, и всё вот-вот изменится. Но потом Руфь не стало. И мы словно запутались. Стив хочет мести, убить Канцлера и…
– И меня, – хохотнул Артур, но Флор резко зажала ему рукой рот и покачала головой.
– … и позволить людям самим решать, как дальше жить. Свободу.
– А что думаешь ты?
– Что свободы нет и не будет. Мы ограничены в ресурсах, жизнях и людях. И я боюсь, что со смертью Канцлера мы запустим новый виток самоуничтожения, отчего всё станет лишь хуже. Жить лишь ради собственной жизни это… Это страшно и очень грустно. Но ничего другого Стив предложить, увы, не может.
Флор прикрыла глаза, и Артур не выдержал. Коснувшись губами трепещущих век, он прижался щекой к прохладному лбу и вздохнул.
– Похоже на замкнутый круг, – невесело хохотнул Хант. – Он думает, что если вы смените власть, то всё тут же наладится. Такая наивность – ошибка любого мятежника.
– Руфь считала, ты можешь это изменить. Она хотела, чтобы ты был если не с нами, то хотя бы не против нас.
– И поэтому почти что швырнула тебя мне на расправу? Сомнительное благородство. К тому же, проблемы так не решаются. Я не брошу Город. Просто не смогу. Он часть меня, и это не изменить.
– Я знаю. Знала это и она. Думаю, это вообще было той причиной, почему она верила в тебя. Понимала, что ты не допустишь открытой войны, – пожала плечами Флор, а затем легонько ткнула ему в грудь своим перепачканным в земле пальцем и почему-то вдруг улыбнулась. – В тебя хочется верить, Артур.
– Видимо, именно этим ты руководствовалась тогда, в ночь пожара, – скривился Хант и вдруг с любопытством спросил: – Ты не боялась, что твой разлюбезный Джонс перережет мне горло? Или, что я всё же прибью его.
– Боялась, – серьёзно кивнула Флор. – Но ещё больше боялась, что ты натворишь глупостей с Канцлером… Ведь это же ты. Артур Хант. С тобой невозможно бороться.
Она прервалась, когда Артур искренне рассмеялся. И хотя смех немедленно отозвался болью в каждом ушибленном ребре, в каждой ране и ссадине, ему было плевать, потому что чувство, которое вдруг проснулось внутри от такого простого признания, оказалось удивительно сладким. Оно зажглось где-то чуть ниже солнечного сплетения тем самым огоньком мужского тщеславия и вынудило объятия инстинктивно стать крепче. Ведь то, что говорила и чувствовала Флор, было бесценно. Пожалуй, и Артур мысленно хмыкнул, это было вообщевсё.