Большие неприятности

Барри Дэйв

— Это я. Принесла вам кое-что поесть, — «кое-што поэсть», произнесла она.

Пагги начал спуск, но Нина хихикнула. Он быстро юркнул обратно на платформу, влез в брюки и опять принялся спускаться.

— Привет, — сказал он уже на земле и впервые пожалел, что не владеет зубной щеткой.

— Это вам, — она протянула бумажную тарелку с сэндвичем: индейка на белом хлебе с майонезом, лук-латук и нарезанный помидор. Такой изысканной еды Пагги еще никто не предлагал. — Спасибо, что помогли.

Пагги посмотрел

на чудесный сэндвич, на сложенную салфетку и на Нину. И пробормотал:

— Послушай, я тебя люблю.

— Что ты несешь? — допрашивал Мэтта организатор «Киллера» Эван Ханратти. — Тебя побила ее мамочка? В самом деле?

Они находились в гимнастическом зале юго-восточной средней школы. Зал с одиннадцати пятнадцати утра до часа тридцати пяти дня превращался в дополнительный кафетерий, где еда еще больше, чем обычно, напоминала нестиранные эластичные плавки.

— Прыгнула на меня сзади, — пояснил Мэтт. — Навалились вдвоем. А у меня не было никакого желания бить женщин.

— Зато они, похоже, тебя крепко отделали, — Эван оглядел его лицо.

— Помощничек крепко подсобил, — хмыкнул Мэтт.

— Ну уж нет, — вступил в разговор Эндрю. — Если где-то начинают стрелять, я сматываю удочки.

— Парни, а вы уверены, что там стреляли? — усомнился Эван.

— Посмотрел бы ты на телевизор, — буркнул Мэтт. — Разлетелся на ворох телевизионных молекул.

— Дьявольщина, — подытожил Эван. Некоторое время все обдумывали эту мысль.

— Значит, — заговорил Мэтт, — мне не зачтется убийство Дженни?

— Ни в коем случае, — подтвердил Эван. — Тебе придется ее замочить. Таковы правила. Если мы начнем начислять очки за то, что игрок поваляется по полу, наступит сплошная анархия.

— Кстати, о валянии по полу, — хихикнул Эндрю. — Тебе понравилось?

— В самом деле, — поддакнул Эван. — Я имею в виду — если мамаша Дженни хоть немного похожа на дочку.

— А так оно и есть, — заметил Эндрю.

— И как впечатление?

— Заткнись, — попросил Мэтт.

— Ты что, я просто так спросил…

— А я прошу тебя заткнуться — Дженни идет.

Это была точно она, что выглядело совершенно необычным, потому что Мэтт, Эндрю и Эван сидели в секторе дешевых зрительских мест, который традиционно занимали крутые, хотя и не участвовавшие в школьной жизни умники. А Дженни сидела в секторе симпатичных девчонок нарасхват, которые не показывались нигде больше, разве что в секторе парней, увлекавшихся спортом, а то и состоявших в классном руководстве.

— Привет, — она кивнула Мэтту.

— Привет, — ответил ей Мэтт.

— Болит? — она показала на его губу.

— Да не очень.

— Если бы ты его поцеловала, он бы чувствовал себя куда лучше, — предположил Эван.

— Заткнись! — оборвал его Мэтт и снова повернулся к Дженни. — Как дома? Всё в порядке?

— Мама

беспокоится насчет той пули, а полицейский сказал, что это, должно быть, псих, который собирался нас ограбить, а ты его спугнул.

— Герой ты наш! — закатил глаза и фальцетом пропел Эндрю.

— Заткнись, — повторил Мэтт.

— Послушай, — начала Дженни, — я хочу тебе сказать три вещи: первое — спасибо. Второе — спасибо за диск со «Сперматозаврами». Он мне правда очень понравился.

— Ты дал ей сидишку со «Сперматозаврами»? — встрял Эван.

— А то… — поддакнул Эндрю. — Небось, воспылал к ее секс-путьке.

— Да заткнешься ты наконец!

— И третье, — продолжала Дженни, — мне очень, очень жаль, что так вышло.

— Да ничего… все нормально…

— И вот еще что… если хочешь меня замочить, я буду вечером на Кокосовой аллее. Около восьми. У магазина верхней одежды. Понял?

— Понял, — ответил Мэтт.

— Тогда до встречи, — Дженни повернулась и направилась к себе, в сектор симпатичных девчонок нарасхват.

Все трое подростков смотрели ей вслед.

— Ух ты! — выразил общую мысль Эндрю.

— Если хочешь меня замочить, — передразнил Эван. — Если хочешь меня замочить.

— Заткнись! — оборвал его Мэтт.

Элиот ждал Анну во дворике перед «Таурусом» — старым добрым кокосовским местом сборищ полнеющих людей не первой молодости, удравших из мира юных хищников с плоскими животами, который бурлил вокруг глитц-баров в противоположном конце Мейн-стрит.

Элиот коротал время, наблюдая, как два наипочетнейших ветерана «Тауруса», каждый из которых мог похвастаться вереницей пивных бутылок, что свидетельствовало о недурно проведенной пятнице, играли в кольцо. Насколько все помнили, оно здесь было всегда — металлическое кольцо, привязанное на шнуре к стоявшему во дворике «Тауруса» дереву. Смысл игры заключался в том, чтобы оттянуть кольцо и пустить по такой траектории, чтобы оно долетело до забитого в край крыши гвоздя и нанизалось на него. Оба ветерана проделывали это уже больше часа — с упорством и сосредоточенностью нейрохирургов. И почти каждый раз попадали на гвоздь. Словно это было вовсе не трудно.

— У меня никогда так не получается, — проговорила за его спиной Анна.

— Еще бы, — Элиот обернулся. — У меня тоже. Мне кажется, секрет заключается в большом количестве пива.

— Значит, вы здесь часто бываете?

— Частенько. Было время, даже соревновался в лиге по духовой стрельбе.

— Здесь устраивают соревнования по духовой стрельбе?

— Вечером каждый второй понедельник.

Анна рассмеялась, что заставило одного из игроков нахмуриться и посмотреть в ее сторону — он как раз достиг решающей точки в процессе оттягивания кольца. Анна понизила голос.