Большие неприятности
Шрифт:
Мэтт и Элиот кивнули. Моника повернула налево и скрылась в людском потоке. А они двинулись направо: впереди мужчины, Анна, отставая на шаг, и совсем позади Нина. Еще одна четверка. И в голове каждого билась одна и та же мучительная мысль: «А что если они попали не туда?»
Рейс 2038 авиакомпании «Аэрошок!» выполнял двухмоторный винтовой самолет, рассчитанный на двадцать два пассажира. Он летал без стюарда и был слишком мал, чтобы грузиться на стоянке реактивных лайнеров. Во время посадки пассажиры спускались из ворот терминала по лестнице и шли по бетону
В тот вечер ворота должны были обслуживать два сотрудника «Аэрошока!», но ни один из них не явился, поэтому билеты у пассажиров принимал багажный рабочий Арнольд Унгер, который поступил в компанию после того, как его, заподозрив в краже, вышибли из двух других. Унгер тоже без перерыва работал две смены — те самые, которые подорвали желание билетного агента Шейлы выбиться в лучшие работники месяца. Но в отличие от нее, он поддерживал свой моральный дух, прикладываясь к бутылке бакардийского рома, которую стянул у круизника и спрятал под лестницей. Унгеру не терпелось отправить рейс 2038, последний в этот вечер самолет «Аэрошока!», и уж тогда наклюкаться как следует.
Рейс обещал быть нетрудным. Большинство пассажиров опоздали на пересадку в Майами из-за плохой погоды в Чикаго. И Унгер загрузил в самолет всего одиннадцать чемоданов. Он поднялся по лестнице в зону ожидания и вызвал на экране компьютера список пассажиров. В нем оказалось только восемь фамилий, половина из которых, как отметил с вялым интересом Унгер, были Джоны Смиты. Четыре пассажира уже находились в зоне ожидания: две супружеские пары — почтовые служащие на пенсии и их жены — все выходцы из Огайо, которые жили теперь в Неаполе во Флориде. Днем они пересекли штат, чтобы, воспользовавшись выгодными тарифами «Аэрошока!», лететь на Багамы, где намеревались играть в кено [13] . Они жаждали поскорее покинуть международный аэропорт Майами — самое иностранное место, где им только довелось побывать, включая Италию, куда они ездили с туристической группой отставных почтовых служащих.
13
Кено — азартная игра, вид лото.
И поэтому с надеждой подняли глаза, когда появился Унгер, одетый в испачканные синие шорты, форменную голубую рубашку с коротким рукавом, рабочие ботинки и наколенники. Он распахнул дверь на лестницу, снял трубку настенного телефона, набрал номер и громовым голосом произнес:
— Добрый вечер, леди и джентльмены. «Аэрошок!», рейс 2038 в красивейший город Фрипорт, готов принять на борт пассажиров. Посадка будет производиться через эти ворота. И начнется с… — Унгер сделал вид, что обводит взглядом свою малочисленную аудиторию, — с вас, милейшие.
Пенсионеры прошаркали вперед и подали билеты. И Унгер велел им спускаться по лестнице и идти к самолету. Тогда они спросили, как им узнать нужный самолет. И он ответил, что на его фюзеляже громадными буквами написано «Аэрошок!». Пенсионерам ничуть не понравилось, как он разговаривал.
До расчетного времени вылета оставалось десять минут, и Унгер подумывал, что пора закрывать ворота. Но в это время в зоне ожидания появился Пагги с контейнером. За ним шаг в шаг следовал Снейк, дальше Дженни и Эдди. Странной, тесной маленькой
— Так это вы Джоны Смиты.
Взгляд Снейка ясно говорил: «Не вздумай на меня тянуть». Унгер пожал плечами, что означало: «Да мне на тебя начхать». Кто бы ни были эти люди, скоро они станут совсем не его проблемой. Он показал на дверь.
— Самолет внизу.
Кучка двинулась по лестнице. Унгер закрыл за всеми дверь и вышел на бетон.
— Вон там, — и он махнул рукой в сторону самолета, где громко жаловавшиеся пенсионеры, недовольные, что им не оказали внимания, медленно и осторожно карабкались по складному трапу в хвосте самолета, словно восходили на последние пятьдесят футов вершины Эвереста.
Унгер шел за компанией Снейка до самого самолета. И, когда они уже были рядом, потянулся к чемодану.
— Это я возьму.
Снейк перехватил его руку.
— Он будет со мной в самолете.
— Я и собираюсь положить его в самолет, — объяснил Унгер. — Получите обратно во Фрипорте.
— Он полетит со мной в салоне.
— Нельзя. Слишком большой. Федеральное управление гражданской авиации запрещает.
Снейк полез в карман, достал пачку банкнот и подал Унгеру.
— Разрешите помочь, — отозвался тот. Под пристальным взглядом Снейка схватил чемодан — дьявольщина, ну и тяжеленная же эта штука! — и потащил по складному трапу. Унгер был сильным мужчиной, но едва добрался до верха. Он поставил контейнер в проеме люка. Запыхавшись, спустился на бетон и посмотрел мимо Снейка на терминал. — А куда подевался ваш приятель?
Снейк в бешенстве оглянулся. Пагги, который только что был рядом, исчез. Он тоже посмотрел на терминал и заметил, как крепко сбитая фигура человека скрылась в дверях.
— Ублюдок, мать его!.. — Снейк так крепко стиснул Дженни руку, что та вскрикнула. — Гад! — и снова повернулся к Унгеру. — Когда улетает этот самолет?
— Вы хотите сбегать за своим приятелем?
— Нет! Я хочу, чтобы чертов самолет улетел немедленно!
— Он взлетит, как только вы подниметесь на борт и пилоты закончат предполетную подготовку. Минут через пять… десять.
— Пошли, — бросил Снейк Эдди. Тот посмотрел на терминал, где только что скрылся Пагги.
— Слушай, Снейк, у нас ничего не выйдет…
— Я сказал, иди! — он ткнул компаньона завернутым в майку пистолетом точно так же, как до этого тыкал Пагги. Эдди нехотя поплелся по трапу, а Снейк потащил за собой девушку. Чтобы попасть в салон, им пришлось перелезть через контейнер.
Унгер обошел самолет и дал знак пилоту сдвинуть боковое стекло.
— Посадка закончена. Можете лететь.
— А что за малый рванул к терминалу? Вещи забыл? — поинтересовался летчик.
— Не… — отозвался Унгер. — Вроде передумал… — он хотел добавить кое-что еще. Ну вроде того, что у тебя на борту чудной пассажир, но промолчал. Чудные типы и раньше садились в самолеты. В Южной Флориде хватало чудиков. Этот тип наверняка провозит наркотики или что-то в этом роде. Но Унгер посчитал, что это не его дело. Время позднее — пора пойти выпить. К тому же он не был знаком с экипажем: двумя молодыми парнями, нанятыми вместо двух других молодых парней, которые уволились, потому что им обрыдло иметь дело с «Аэрошоком!». Он отошел от самолета и показал пилотам два поднятых вверх больших пальца.