Большое путешествие Малышки

Попова Елена

– Господи, Малышка!

Она давно уже жила одна в громадной бывшей коммунальной квартире. Ее многочисленные дети разбежались в поисках своего счастья. Так как их отец, Иван Семенович Козловский, всегда был очень занят и в детстве они часами простаивали перед глухой стеной Театра, чтобы с ним повидаться, а потом он и вовсе исчез, короче, именно потому, что рассчитывать им было не на кого, дети Ивана Семеновича Козловского выросли практичными, бойкими и ловкими ребятами. А так как они были между собой еще и дружны - то когда везло одному, везло всем. То есть их везение еще и умноживалось. В результате они выкупили квартиру родителей, постепенно

отселив из нее соседей, а потом выкупили почти весь дом, поселившись в нем с семьями. И все эти дорогие машины, которыми был забит двор, принадлежали им, детям Ивана Семеновича Козловского. Мать они любили, но времени им всегда не хватало, поэтому они присылали к ней внуков (один из них и выстрелил в Малышку из пистолета) и заменяли свою любовь подарками - вся квартира была забита коробками с засохшими тортами, конфетами и упаковками дорогой техники, стоявшей годами нераспечатанной. Жена же Ивана Семеновича Козловского каждый день вставала рано, часов в шесть, а может, и в пять, и создавала какой-нибудь сценический образ (по ее словам, чтобы не потерять профессиональные навыки - ведь когда-то она была гримершей). И вот в таком образе - китайской принцессы, царя Федора Иоанновича или даже египетской мумии - она проводила перед окном оставшуюся часть дня, потому что, несмотря на всю скромность, ей хотелось, чтобы ее увидели.

Жена Ивана Семеновича Козловского долго разбиралась с коробками, чтобы выбрать торт посвежее, и напоила Малышку чаем. Малышка же поговорила с ней про ее больные ноги, расспросила, когда они болят сильнее - утром или вечером, а когда болят руки. Когда колет сердце и когда бывает отдышка... То есть вела себя, как и должно вести в гостях. И только потом, исполнив весь этот необходимый ритуал, позволила себе сказать:

– Я бы хотела узнать что-нибудь об Иване Семеновиче Козловском...

И тут жена Ивана Семеновича Козловского схватилась за сердце и заплакала, и слезы потекли по ее лицу китайской принцессы, размазывая белила.

– Он умер?
– спросила Малышка.

– Нет...
– ответила жена Ивана Семеновича Козловского, от слез переходя к рыданиям.

– Простите, я не хотела...
– сказала Малышка.

В это время внук Ивана Семеновича Козловского соорудил из коробок с тортами баррикаду, установил на ней игрушечный пулемет и стал поливать бабушку и ее гостью треском и огнем. Одной бутафории ему показалось мало, и он начал швырять в них хлебные корки. В разгар чаепития, когда кусок позеленевшего хлеба упал к ней в чашку, Малышка была вынуждена подойти к маленькому негодяю и, невзирая на то, что он являлся прямым потомком любимого ею Ивана Семеновича Козловского, сказать:

– Если ты не прекратишь, я тебя придушу!

– Попробуй!
– сказал ребенок.

Жена Ивана Семеновича Козловского все рыдала, выковыривая из китайской прически кусочки хлеба.

– Простите, я не хотела, - повторила Малышка.

Все еще продолжая всхлипывать, жена Ивана Семеновича Козловского нашарила в кармане своей необъятной юбки маленький телефон.

– Сынок!
– сказала она в трубку с той самой отдышкой, о которой во всех подробностях рассказывала еще совсем недавно.
– Сынок! Отвези Малышку к папе...

Если все дети Ивана Семеновича Козловского были для Малышки как бы на одно лицо и когда-то просто путались в ногах, то для них Малышка, как это и бывает, осталась лицом значительным. Сын Ивана Семеновича Козловского появился почти мгновенно - бородатый, ростом с дверной косяк. Прежде

всего он расправился с распоясавшимся ребенком, он взял его за шиворот, как котенка, и выбросил за дверь, вслед полетели пистолет, пулемет и несколько винтовок. Мальчишка рвался обратно, колотился в дверь и вопил.

– Поехали, - сказал сын Ивана Семеновича Козловского, опять появившись в комнате, и, робея, посмотрел на Малышку.

– Не забывай!
– закричала ей вслед жена Ивана Семеновича Козловского, давно забытая собственным мужем.
– Не забывай!
– и опять заплакала.

Сын Ивана Семеновича Козловского привез Малышку в больничный городок, в одном из корпусов которого лежал когда-то с язвой двенадцатиперстной кишки бывший ассистент Фадеев, а теперь в самом дальнем, бездарно выкрашенном двухэтажном строении уже по собственной воле томился Иван Семенович Козловский. Дело в том, что он давно уже мог вернуться домой, но наотрез отказался это сделать, заявив, что не все додумал и не закончил свои "дела". К тому времени уже разбогатевшие его сыновья выкупили у больницы здание и даже обнесли его невысоким забором. Переменить обстановку, одежду и больничную еду Иван Семенович Козловский не захотел.

Сын Ивана Семеновича Козловского открыл наружную дверь своим ключом и, миновав еще несколько дверей с тяжелыми замками и запорами, повел Малышку по лестнице на второй этаж - там по длинному, узкому, как кишка, коридору от одного зарешеченного окна к другому в сером больничном халате и сваливающихся с ног не по размеру больших шлепанцах ходил Иван Семенович Козловский. Он совсем не изменился и не постарел, скорее, даже стал бодрее.

– А!
– закричал он, увидев Малышку.
– Пришла?!

– Как ваше здоровье?
– спросила Малышка.

– Прекрасно!
– сказал Иван Семенович Козловский.

В коридоре не было ровным счетом никакой мебели, поэтому сын Ивана Семеновича Козловского вынул из кармана два апельсина и положил на пол. Потом он простился с Малышкой и, стараясь ступать как можно тише, ушел. Иван Семенович Козловский провел Малышку в палату - там была кровать с привинченными к полу ножками и такой же стул у зарешеченного окна. Малышка села на стул и даже немного съежилась.

– Не нравится?
– спросил Иван Семенович Козловский.
– А ведь только в неволе можно понять, насколько наш дух свободен!

– Да, - сказала Малышка.
– Возможно...

Она еще раз оглядела голую палату, где глазу не за что было зацепиться, и только за решеткой окна наливалось синей чернотой вечернее небо.

– Я должна извиниться, - сказала Малышка.
– Я не сдержала обещания - не нашла Книгу и ничего не записала там про вас.

– Это уже неважно, - сказал Иван Семенович Козловский.
– Думаю, туда уже вписали свои имена совсем другие люди. Они умеют обращаться с Историей!

– Откуда вы знаете?
– спросила Малышка.

– Это логично.

– Я проспала все это время, - сказала Малышка.

– Бывает...
– сказал Иван Семенович Козловский.
– Тут целые народы могут проспать от нескольких десятилетий до нескольких веков, а может, и того больше...
– он немного помолчал, как будто перебирал в памяти все проспавшие народы, а потом спросил: - Как дела в Театре?

Малышка стала рассказывать Ивану Семеновичу Козловскому про Театр, про то, что она увидела сегодня, когда выбралась из литчасти, но скоро поняла, что о том, что там происходит, он знает лучше нее. Она сказала: