Большое Сердце
Шрифт:
— Вообще — то он тебе помог. И здорово помог, — заметил Богдан, держась за нос. — Может, жизнь не спас, но…
— А в чём дело? — заинтересовался Клавус.
— Это я, — странно взглянул на него маг. — Я пустил искру. Просто руку протянул, и…
— Вот так просто? — поднял брови Клавус. Маг что — то фыркнул и повернулся к остальным.
Ардит тоже услышал про искру, посмотрел странно, но прошёл мимо, протянув Богдану чистую тряпицу. Маг попросил парня отнять руку, оказалось — ушиблен нос. Длинная царапина полоснула доспех, до рубашки не дошла, но без крови
— Нужна чистая вода, — сообщил маг, столкнулся взглядом с Гердой:
— На тебе, смотрю, ни царапинки?
Девушка прошипела что — то рассерженное. Маг посчитал за лучшее осмотреть Ардита — у того оторвали клок и без того жидких волос, и похоже, задели по щеке. Маг начал было настаивать, что надо отыскать ручеёк, можно и речку — но Герда, нахмурясь, пробормотала:
— Поговори у меня, поговори. Сами с ранами разберёмся. А потом и с тобой.
Маг глубоко вздохнул, развернулся, шагнул и уставился ей прямо в глаза:
— Знаешь, у меня это уже в печёнках сидит. Давай, бей.
Герда непонимающе отступила. Маг подошёл почти вплотную, сдёрнул плащ. Белая, пока ещё чистая рубашка чуть свисала на его худощавых и костистых плечах:
— Ну?
— Не зли меня! — прошипела Герда. Маг внезапно крикнул:
— Ну давай! Бей! Только грозишься впустую! Или бей, или отстань от меня!
— Тихо, тихо, — возник над их головами Клавус, придержал Герду за плечо — девушка почти побелела от бешенства. — А ты, дружок, тоже… того… Упырь мел. А, нет… умерь пыл, поостынь. Она и рубануть может. Понимать надо.
Герда полоснула мага горящим взглядом — но тот, на удивление, выдержал. Накинул плащ, обернулся к Ардиту:
— Котелок найдётся? Воды бы вскипятить…
— Что за история с искрой?
Маг повернулся — и снова чуть не уткнулся в Клавуса. Великан сложил руки на широкой груди, смотрит выжидающе. Ардит возник где-то сбоку.
— То немногое, чему научился в Ордене. Могу пустить искру прямо из ладони. Ну, ещё кое-что понимаю в лечении. Иногда, очень редко, могу видеть что-то из будущего… но и то, нужно особое состояние…
— Искру? А ну, покажи… не то я сам тебе сейчас покажу Искру, — процедил Ардит жёстким голосом, намекая на старую мальчишескую забаву. Когда спрашивают «Хочешь, Искру покажу?» — не стоит соглашаться, иначе как следует дёрнут за уши.
Маг искоса взглянул на Ардита, покрутил головой, отыскал глазами полузасохший ствол.
Вытянул руку — и с ладони сорвалась длинная искра, почти незаметная в солнечном свете. Вонзилась в трухлявую древесину, там пошипела и пропала.
На прогалине воцарилась тишина. Маг повертел головой, не понимая, почему все члены отряда смотрят на него.
— Ты посмотри, — прошептала Герда, — я же говорила! Он настоящий маг!
— Настоящий маг превратил бы нас в жаб… только за то, что посмели коснуться, — проворчал Клавус. — По крайней мере, такие легенды ходят… А ещё что-то умеешь?
Маг вдруг посмотел
— Я вообще-то не в цирке. И не урод на ярмарке. Я хочу, чтобы ко мне относились, как к равному. Ну ладно… — заторопился он, увидав глаза Ардита, — куда вы идёте и зачем, это ваше дело. Но чтобы больше никаких верёвок и подзатыльников.
Клавус переглянулся с Ардитом, на губах у того играет усмешка.
— Хорошо. Думаю, какое-то время можешь побыть с нами.
Ардит, проходя мимо, как бы невзначай обронил:
— Смотри… как бы о таком решении не пришлось пожалеть!
3
— Так, говоришь, это были болотники?
— Рявкнул первое, что в голову пришло, — признался Ардит.
Отряд остановился у ручья, где маг начал действовать. Промыл найденные листья подорожника, как следует размял, до сока — и всё же заставил Клавуса приложить к ране. Герда следила за ними горящими глазами, видимо, в её душе боролись два волка. Богдан просто промыл нос в холодной воде, у Ардита и вовсе царапина, что заживёт через три дня.
— Не болотники это, — возразил маг усталым голосом, пытаясь хоть как — то отчистить свои штаны. — Болотоящеры… долбоящеры… Торфяники, твари болотные, гады, в общем.
— Да какая разница?! — ухмыльнулся Ардит, полоща руки в ручье. — Нам с ними за стол не садиться!
— А такая, — сварливо откликнулся маг. — Если правильно определить, что это за вражины — сможем предупредить остальных. Да и сами запомним, как с ними бороться. По — твоему, люди просто так договорились называть дерево — деревом, а собаку — собакой? Хотя, говорят, у бриттов собака это дог, а болото — так и вовсе bog…
— У нас в Славии не такие болотники, — Богдан отнял от носа мокрую тряпицу. — Бывает, идёшь по глухой чаще — и вдруг между тёмных хвойных стволов изумрудно — зелёный ковёр травы, там цветут кувшинки, купавки, незабудки… Иногда встретишь старика с веригами, с посохом, невысокого да плешивого, он начнёт с тобой говорить за жизнь, заманивать отдохнуть, а вдали уже и келья виднеется. То не старик — сам дедко болотняник, а ковёр травы — прямо поверх трясины растёт. Самое опасное это болото, называется чаруса — поляна или луговина, а растёт прямо поверх бездонной холодной трясины… А бывают ещё болотницы… — тут Богдан замялся и умолк.
— Ну, ну? — оживлённо подтолкнул его Ардит. — Красивые?
— Глаз не отвести… — голос парня стал мечтательным. — У торфяного края, где в темноте блуждают жёлтые огни, сидит девушка — обнажённая по пояс, а иногда выставит все свои прелести… глаз не оторвать! Белолицая, дородная, глаза как небо лазоревое, волосы как вороново крыло… перси, каких и у деревенских красавиц не всегда увидишь! Только бледная, кожа почти просвечивает. Натолкнись усталый путник на такую — где ему смотреть — примечать, прозрачная девушка или настоящая? А она его зовёт, манит, жалуется, из болота вытащить просит… А сделай путник несколько шагов — девушка вдруг обхватит его сильными холодными руками, да и потянет в топь…