Большой Дом
Шрифт:
Они были живы. И мир был живым. И более ничего уже не имело значения.
22. Большой Дом
Они были живы. Солнце светило изо всех сил, словно пытаясь возместить все дни своего отсутствия. Выглянула тёплая поздняя осень.
Дядя Фёдор рыдал в родительских объятиях посреди мира, который словно был дочиста помыт и заново раскрашен.
Мама отвлеклась на мгновение и очень внимательно посмотрела на Матроскина.
— Мне кажется, я должна
— Считаю долгом предупредить, что кот древнее и неприкосновенное животное,— сердито проговорил кот,— И ещё прошу занести в протокол, что я действовал исключительно из благих побуждений.
— Тут все действовали из благих побуждений,— пожал плечами папа,— даже этот…
Он указал на полуразрушенное бетонное строение.
— Пожалуйста!— взмолился дядя Фёдор,— Матроскин в самом деле хотел как лучше. Он мне никогда ничего плохого не желал…
— Никогда… никогда,— вмешался невесть откуда взявшийся воронёнок.
Мама рассмеялась. Дядя Фёдор вдруг понял, что он никогда в жизни не видел её такой радостной. Она отбросила в сторону Кремлёвский Скальпель.
— Хорошо,— кивнула она,— Будем считать, что все получили по счетам.
Шарик, он же Ирвен, вновь воплотившийся в теле собаки, замахал хвостом.
— Очень здорово!— обрадовался он,— А то я уже подумал, что мы опять друг-друга убивать начнём. А я больше никого убивать не хочу…
— Ты теперь свободен!— сказал дядя Фёдор,— Ты можешь вернуться домой.
— Я знаю,— кивнул Ирвен,— Только я никуда возвращаться больше не хочу. Я и так слишком часто возвращался. Я теперь помню кто я такой, я сам могу выбирать где и кем мне быть.
Мама осмотрела всех и спросила:
— Меня вот теперь только один вопрос волнует: кто придумал к нам послать телёнка? Мы бы без него ни за что дорогу сюда не нашли.
Мальчик только было рот открыл, как Матроскин его перебил.
— Это всё дядя Фёдор. Вы даже не представляете, насколько у вас талантливый сын растёт!
— Ну в этом мы как бы особо и не сомневались,— согласилась мама,— а теперь расскажите-ка мне вкратце, что тут произошло.
Дядя Фёдор, кот и пёс переглянулись. Матроскин начал:
— Профессор Сёмин занимался призывом с той стороны. Начал он с меня… я раньше живым был, а потом умер, а потом он меня вытащил в тело кота. Потом, похоже, он как-то исхитрился мальчишку внутрь трактора загнать,— тут Матроскин кивнул в сторону Митры,— причём не удивлюсь, если Иван Трофимович особо не дожидался, когда мальчик самостоятельно отойдёт. В это же время профессор с Председателем связался. Чем они занимались и чем это всё кончилось объяснять смысла нет, я думаю, вы сами всё видели. В это же время профессор Сёмин решил призвать в тело собаки какого-нибудь подходящего демона.
— И призвал меня,— хрипло вступил Шарик,—
— Рекуррентный призыв,— подсказал кот.
— Вот именно. В общем я не мог уйти. Вообще никак, ни по своей воле, ни по чужой. Ну и собачьи мозги всё-таки слабо для меня подходили. Так что для полного счастья с каждым разом я всё больше терял над собой контроль.
— А Председатель, тем временем, попытался достучаться до Богини-Матери самостоятельно. Расчёты-то от профессора Сёмина остались, но без самого профессора лично я бы не рисковал ими воспользоваться. Ну и, в итоге, пробил наш Председатель дыру в совершенно другом направлении — аккурат на ту сторону,— кот кивнул в сторону реки,— Почтальону нашему сразу из центра пришло указание: замкнуть деревню. Он и замкнул. И, в придачу, отдельно закрыл центр деревни с почтой, Председателем и его алтарём. Хорошо закрыл, основательно, Председатель своими силами так и не выбрался.
— Только перед этим Печкин предложил коту и Шарику… в смысле Ирвену, выбраться наружу,— вступил дядя Фёдор,— Матроскин успел к этому времени раздобыть число, чтобы можно было вернуться обратно. И он вернулся со мной. Он очень надеялся, что вы придёте за мной и как-то всё исправите.
Мама только лицо ладонью закрыла.
— Вот как такой умный кот мог оказаться таким безответственным идиотом?— спросила она.
— Но вы же пришли!— искренне воскликнул дядя Фёдор.
— Знали бы вы, чего нам это стоило!— сердито ответила мама,— И ты, дядя Фёдор, догадался же пойти за котом!
— Вы меня всегда учили, что о животных надо заботиться.
— Это потому, что больных и истощённых животных нельзя в жертву приносить,— без задней мысли заметил папа,— Нам, кстати, отсюда ещё выбираться надо, а этот кот выглядит откормленным и здоровым.
— Не надо меня в жертву приносить,— ощерился Матроскин,— тут ещё кур полно.
— А куры-то тут при чём?— не поняла мама.
Тут ей всё про тр-тр Митру рассказали.
— Значит нам надо на почту идти, искать адресную книгу!— оживился папа.
— Ты с дядей Фёдором останешься трактор чинить,— распорядилась мама,— кота тоже прихватите, он у нас, похоже, большой знаток электротехники, а до почты я и сама прогуляюсь.
И она пошла. С ней на всякий случай Ирвен отправился, а за ними всеми корова Мурка увязалась.
По дороге корова ненавязчиво Ирвена от мамы оттёрла и сказала:
— Разрешите-ка вас Римма… как вас по отчеству?
Мама особо не удивилась. С ней, когда ей надо было, разговаривало даже то, что по определению даром речи не обладало. А вот Шарик-Ирвен очень удивился.