Большой секс в маленьком городе
Шрифт:
Точнее – несчастным случаем, раз убийством он это не считал. По дороге я то и дело таращилась в окно, пытаясь обнаружить ребят Лялина, которые, по его словам, приглядывали за мной, никого не обнаружила и по этой причине зауважала их еще больше.
Лялин, кстати, к моему упорному желанию «смешать три разных дела в одну кучу», по выражению Артема, отнесся с интересом и даже пару раз кивнул, когда я излагала все это, так что теплилась во мне некоторая уверенность, что интуиция куда-нибудь да выведет меня.
Кирилла Алексеевича я застала в его кабинете. Он выглядел утомленным, слегка взвинченным и первым делом
– Присаживайтесь. – И даже не спросил, с какой стати я к нему явилась. Из этого я сделала заключение: мой звонок Деду уже принес плоды, то есть, пока я сюда добиралась, Дед позвонил кому следует, а тот, соответственно, донес до сознания Глаголева мысль о том, что мне надо оказывать всяческое содействие. Впрочем, донести до сознания одно дело, а вот возникнет ли у Кирилла Алексеевича такое желание, еще вопрос. К тому же у него вполне может иметься свой интерес вставлять мне палки в колеса. Одно хорошо, не надо тратить время на объяснения.
– Значит, вы опять на боевом коне, так сказать, – не удержался он.
Я кивнула:
– Опять.
– Что ж, дело хорошее. Итак, чем могу помочь?
– Помните, гибель паренька...
– На Рабочей? – Он усмехнулся. – А вы настырная. Неужто вам больше нечем себя занять?
– Мне нужны сведения о его родственниках, друзьях, интересах. Словом, мне хотелось бы знать о нем все.
– Зачем вам это? Я задаю вопрос не праздный, вы же понимаете, люди будут тратить время и силы, а дел у нас, можете мне поверить...
– Вы мне тоже поверьте: и у меня отнюдь не праздное любопытство.
Он внимательно посмотрел и кивнул:
– Хорошо. Постараюсь в ближайшие два дня...
– Лучше завтра, – перебила я невежливо.
– Хорошо, завтра, – сделав паузу, согласился он.
Не успела я выйти на улицу, как зазвонил мобильный. Женский голос звучал так, что узнать его было при всем желании невозможно.
– Ольга Сергеевна, – взахлеб взывал кто-то. – Ради бога, приезжайте... – Мы бы, наверное, беседовали еще довольно долго, выясняя, куда и за каким чертом я должна приехать, но тут она сказала:
– Катя хотела убить себя.
– Ирина, это вы? – спросила я, сообразив, что разговариваю с мачехой Кати Савельевой.
– Да-да, приезжайте.
Я поехала, хотя если девочка и впрямь собиралась лишить себя жизни, то обращаться надо к врачу, но никак не ко мне. Впрочем, женщина в таком состоянии, что позвонить могла первому, кто пришел в голову.
Я подъехала к подъезду и увидела Светлану Коршунову. Она появилась из-за ближайших кустов, бросила недокуренную сигарету и направилась ко мне. Трудно предположить, что поджидала она меня, но именно об этом я и подумала.
– Здравствуйте, – сказала она, быстро оглянулась и вздохнула:
– Значит, ее предки вам позвонили?
– Похоже, о том, что произошло, вы уже знаете? – задала я встречный вопрос.
– Угу. Звонила ей с утра, там как раз врачиха была.
Катька себе вены перерезала, на руках и на ногах. Никогда бы не подумала, что смелости хватит, считала, брешет .
– Она что же, рассказывала вам о своих намерениях? – нахмурилась я.
– Мне неприятности ни к чему, – торопливо заговорила девушка. – Папаша сегодня грозился к бабке в деревню отправить и вообще...
– Садитесь
– Можно закурить?
– Курите.
Закурив и немного помолчав, уставившись в окно, Света наконец произнесла:
– Парни эти... Ну, что увезли их тогда, Катьку, конечно, трахнули. Не один раз и по-всякому. Сволочи, одним словом. И пригрозили, что, если она кому скажет хоть слово, убьют. Я ей тоже молчать советовала, Юлька-то ведь исчезла... С этими парнями шутки плохи.
Менты бы их все равно не нашли, а башку они запросто могли оторвать. Да и предки, то да се... лишние базары ни к чему. Что вы так смотрите? Думаете, я не права?
– Значит, ее припугнули и Катя молчала. А чего это она надумала вены резать?
– Сифилис у нее, – выпалила Света и отвернулась. – Я ее к врачу водила, у меня знакомый есть. Мачеха ее все к гинекологу уговаривала пойти, хитро так выспрашивала, что случилось и прочее, но Катька ни в какую. А тут забеспокоилась, что-то не так. Я ей и предложила, чтоб все по тихой. Поехали, и тут такой подарок. Кто-то из этих подонков сифилитиком оказался.
Она, конечно, в истерику. Я-то думала, поорет и успокоится, ничего хорошего, конечно, в этой заразе нет, но ведь сифилис лечат, правда? Можно вылечиться, а этих гадов из головы выбросить. А она вены резать принялась... вот дура. Меня к ней вряд ли пустят, вы ей передайте, что... ну, чтобы дурака не валяла и вообще... меня в это дело впутывать нечего. Меня с ними не было, а что я молчать ей советовала, так это потому, что за ее жизнь боялась. Ведь Юльку убили и ее запросто могли.
– Передам, – кивнула я, – а сейчас извини, мне пора.
Света покинула машину, я подумала и достала диктофон из «бардачка». Очень может быть, что пригодится.
Я направилась к подъезду, а Света вернулась в свое укрытие, значит, все же переживает за подругу, а не только за то, что папаша, прогневавшись, отправит ее в ссылку.
Ирина ждала меня возле двери. Не знаю, в каком состоянии была девочка, а вот мачехе врач просто необходим.
– Мужа увезли в больницу, – заикаясь, сообщила она. – Утром, когда все это случилось. Сердечный приступ. Катю он в больницу отправлять запретил, она не хотела, плакала. Ее здесь оставили, муж просил посидеть с ней. Я в туалет отлучилась, а она бинты с рук сорвала. Господи, что мне делать? Если ее отправят в психушку, он мне никогда не простит. А мне с ней не справиться.
– Вы успокойтесь, – как можно мягче попросила я. – И расскажите все по порядку – По порядку... Ага... Катя вроде бы успокоилась.
Конечно, нас милиция замучила, особенно когда Юлю нашли, но муж настоял, чтобы нервную систему ребенка щадили. Вы знаете, мне показалось, она успокоилась. Конечно, Юлю жалела, но сама вызвалась в школу идти, отцу сказала, что больше у нас с ней проблем не будет. Я поверила... Такой ужас с Юлей, они же подруги... Катя не глупая, понимает, что во многом Юля сама виновата, то есть я не хочу сказать... ох, господи... одним словом, мы были уверены, что это для нее хороший урок и она действительно... Вчера вечером она была сама не своя. Какая-то задумчивая, нас вроде бы и не слышит. Отец пробовал с ней заговорить, а она: голова болит. А утром... утром она пошла в ванную и вскрыла себе вены.