Большой вальс
Шрифт:
– Дело решено. Мне тоже пора поразмяться. Только... только, если честно, я вначале испугалась... А потом, потом - как перед выходом на манеж - "победа и страх", нет - вначале "страх", а потом
обязательно - победа!
...В кабинете Бейлима стояла тишина, так что было слышно сопение афганской борзой Дели, лежащей у ног хозяина и часто дышащей открытой розовой пастью. Кончик языка трепетал, глаза
исподлобья лежащей на лапах умной морды, внимательно следили за
гостем. Дюпаж, в свою очередь, не отрывал взгляда от лица принца,
изучавшего письменные донесения. Стопка
в компании безглазой "Венеры" Картье валялась на ковре у его ног.
– Я понял совершенно ясно две вещи: Антония помолвлена с художником и
послезавтра она отправляется в Венецию безнего. Сочетание этих
обстоятельства однозначно предопределяют мое поведение. Вы согласны
Мсью Дюпаж?
– деловито осведомился Бейлим, решивший немедля идти в наступление.
– Ваше Высочество выбирает линию поведения с позиции молодого и чрезвычайно темпераментного человека. Хотя я в данном случае был бы склонен к другой тактике - осторожно прокомментировал намерения принца детектив.
– Если я правильно понял, Ваше Высочество торопится использовать в свою пользу трехдневное отсутствие жениха рядом с девушкой?
– Естественно! Ведь она изображена здесь в моем подарке, а я вполне ясно отметил, что голубой цвет ткани - это цвет надежды. Она дала мне знак! Иначе просто невозможно истолковать это!
– он перебросил Дюпажу газету с фотографией.
– Да, но тогда ещё надо призадуматься Ингмару Шону и тому же Картье. Это колье ей подарил в честь удачного партнерства Маг, а панно специально ко дню рождения выполнил Художник... Вы думаете, она хочет столкнуть вас лбами?
– В таком случае, мой лоб окажется самым крепким.
– Не задумываясь постановил Бейлим.
– Но вы должны помочь мне... дело в том, что я хотя бы на эти дни должен дать отпуск своей охране.
– Понимаю, понимаю, Ваше Высочество. Но все сферы личной жизни молодого человека входят в компетенцию двора...
– Прекрасно. Я сообщу вам о деталях несколько позже - мне предстоит ещё уладить кой-какие дела.
– сказал Бейлим, провожая гостя. Ему надо было под благовидным предлогом устранить с дороги бдительного
опекуна. Ни Амир, ни Хосейн не поддержали бы планы принца, а потому их следовало провести - немного совестно, но зато забавно.
Вечером Бейлим объявил Барбаре и всей своей свите, что увозит девушку на три дня к морю, причем инкогнито и не нуждается в
сопровождении. А перед самым отъездом - с одной дорожной сумкой в "наемном" такси, встретив обнадеженную Барби у вокзала, горячо жаловался ей на помешавшие совершить любовное путешествие обстоятельства.
– Понимаешь, это касается моего университетского друга. Парень попал в беду, только я могу ему помочь... Мы проведем с тобой чудную неделю в апреле... А пока, будь другом, детка, постой на стреме - не говори никому, что я удрал из Парижа и не отвечай на звонки из моего дома, для всех - мы с тобой загораем под пальмой. Они долго не могли
прервать прощальный поцеллуй и Барбара махала рукой удаляющемуся принцу до тех пор, пока он скрылся в зале отправления пригородных поездов. Затем бросилась к ближайшему телефону-автомату и подробно доложила ситуацию Амиру.
– Южное
– опуская трубку, Амир не мог удержать улыбку и даже потрепал за ухо вопросительно глядевшую на
него собаку.
– Что же, Дели, игроки старательно разыгрывают сценарий. Пора и мне собираться в путь.
– В это время Бейлим, вынырнув из другого выхода вокзала, взял такси и помчался в аэропорт, чтобы успеть на ближайший венецианский рейс.
Глава 2
Ночь в Венеции
Утро ясно и серо. Тонкая полоска суши, соединяющая Местре и Венецию, словно парит в перламутровом блеске морской глади. На
деревянных сваях причала спят чайки. Ступеньки вокзала обрываются
прямо в зеленоватые воды Canale Grando, по которым скользят катера и
гондолы. Артур удаляется к кассам, оставив свою спутницу в обществе
обиженно молчащего носильщика. Он уже сообщил сеньору, что водители
маршрутных катеров - мотоскафов сегодня бастуют, предоставив полную
инициативу гондольерам. Но сеньор, сдержав какую-то видимо
довольно резкую реплику, рванулся уточнять ситуацию, проклиная себя
за то, что отказался от встречающих, рвущихся заполучить сеньориту
Браун прямо в аэропорту Марко Поло.
– Антония Браун не сообщает о своем прибытии и хочет остановиться в Венеции инкогнито по личным соображениям - сообщил Артур накануне секретарю Орггруппы презентации "Дома Шанель", ответственному за размещение гостей и сотрудников. Эта формулировка не вызвала удивления и означала, что даже столкнувшись нос носом с Антонией за пределами делового пространства - на улице или в отеле, представитель фирмы будет смотреть в другую сторону. Личная жизнь "звезды" охраняется работодателями здесь так же щепетильно, насколько взыскательно используется её рабочее время.
Они прибыли из аэропорта на рейсовом автобусе - скромного вида молодая женщина в темных очках, косынке и длинном плаще, а также представительный джентельмен из породы деловых буржуа. Выйдя на терассу морского вокзала, открывающую серые переливы пасмурного утра, Виктория порадовалась, что в вещах, выбранных для поездки, преобладал цвет "моренго". "Слиться с асфальтом" - таков был девиз имиджа этого путешествия опытной "дублерши".
Асфальта здесь как раз не было, зато старые грифельные тени стен, акварельно растворенные утренним туманом, охотно приняли гостью в свой цветовой ансамбль. Внимания туристов, прибывающих по шоссе и железной дороге к возному вокзалу, Виктория не привлекала, а сосредоточенный на трудовых достижениях носильщик даже не заметил, сколь хорошенькую юную даму отправил вслед за багажом с причала в
низкую блестящую черным лаком гондолу. Нарядный гондольер с
комплекцией затянутого в фольклорный костюм Марио Ланца, встал с
веслом на корме, где для удовольствия путешественников пестрел
букетик искусственных цветов и гости, назвав отель, отправились в
путь. Лодка нагнулась, оттолкнувшись от свай причала и заскользила
по тяжелой цвета бутылочного стекла воде на простор большого
канала, представляющего собой широченный проспект, застроенный
дворцами. От торжественности этого будничного момента у Виктории