Большой вальс
Шрифт:
В прощальном свете этого "никогда" праздничная суета, казавшаяся полчаса назад фальшивой и опасной игрой, засверкала призывным манящим блеском, подстегивая азарт и вдохновение. В последний раз, в последний раз…
"А. Б. была великолепна в эту ночь. Вспыхнув ослепительной кометой, она навсегда исчезла с нашего небосклона. Утром горничная нашла спальню красавицы пустой и надпись "Прощайте!" на зеркально шкафу с осиротевшей коллекцией. Антония воспользовалась помадой цикла "Коррида-Шанель", той самой, что была названа её именем и так похожа на свежую кровь", – летела через океаны
В то время, как на борту корабля мощным хором звучал вопрос: что бы это значило? Артур и Тори с облегчением провожали уходящий к горизонту силуэт трансатлантического богатыря. Маленький порт, короткая остановка по инициативе капитана лишь для того, чтобы наполнить трюмы фиалками, присланными для украшения салонов фирмой "Бенцони и Кo".
– Он взял, Тони, взял! – Виктория радостно кружила в гостиной парижского дома. – Как же у тебя здесь уютно! Жаль, нельзя пригласить в гости Уилси.
– Почему же нельзя? Во-первых, это наш общий дом, а если уж по всем правилам – твой, дорогая. Во-вторых, если Бенджамен не выкинул сумку с документами за борт, – он наш друг и соучастник. – Антония улыбнулась. – А кроме того – сумасшедший. Значит, обязательно явится.
…В этот вечер "сестры" листали семейные альбомы и предавались воспоминаниям, таким разным и переплетенным, как фрагменты шарады.
– Ах вот! – Виктория вытащила из пачки цветное фото, сделанное на две рождения Тони – "Безглазая Венера и А. Б. в роли Шахерезады". – Тони, у меня к тебе просьба, хорошо, что я вспомнила, уж лучше все решить заранее… Видишь ли, этот дом я тебе, пожалуй, оставлю, а вот подвески Мазарини – отберу.
Антония поднялась на второй этаж и через минуту вернулась с черным сафьяновым футляром:
– Слава Богу, они на месте. Я ведь такая растеряха! Драгоценности держу в сейфе, а с бижутерией совершенно не церемонюсь. – Она с трудом нашла потайной замочек и на кружевную скатерть выскользнуло сказочное ожерелье. – Великолепная копия. И, видимо, довольно дорогая. Артур в времена подозрительности к Шону втихаря носил эту вещицу экспертам.
Антония застегнула замочек на шее Тори и залюбовалась игрой подвесок.
– Это, кажется, цирконий, той самой фантастической огранки, немного белого золота вместо платины и побольше желтого, но невысокой пробы… Для тебя эта вещь, как я понимаю, представляет особую цену? – она с намеком посмотрела на Викторию.
– Да. По условию моего "контракта" с Шоном в честь удачи американской ленты я должна одеть эти камни на свадьбу.
– Странная просьба для влюбленного мужчины, – с усмешкой прокомментировала Тони. – Это вещь твоя, распоряжайся ею по своему усмотрению. Но на месте Жан-Поля… – она погрозила пальцем.
– Господи, какая разница, что у меня будет на шее, если в животе уже обосновался маленький Дюваль… – Виктория погладила живот, совершенно незаметный под свободным свитером. – Но если он будет так активно расти, боюсь, придется заказывать платье с завышенной талией.
В "Доме Шанель" Антонии простили бегство с "Морро Касл", получив неустойку за невыполнение условий контракта и феерический заказ – свадебный туалет для А. Б., причем,
Феликс Картье не одобрял традиционный стиль туалета, выбранный Тони.
– Уж если ты не доверила это дело мне, надо было заказать Пако Рабану. У него великолепно получается космическая тема из ультрасовременных материалов… Ну если тебе непременно надо путаться в шлейфе из брюссельских кружев, – я готов соответствовать, дорогая, – покладисто согласился он, ещё не ведая, что Антония забросила спальню с его "Венерой".
Они вообще виделись всего два-три раза: на открытии выставки Картье и последующем приеме "У Максима" – на ужине для приближенных знаменитостей, и лишь однажды дома, в столовой парижского дома Антонии, причем, в присутствии неизменного Артура. Тони абсолютно "не понимала" намеков жениха, жаждущего перейти к интиму, и постоянно втягивала Шнайдера в обсуждение свадебной церемонии. В конце концов Феликс не выдержал.
– Тебе не кажется, милая, что кое-какие вопросы мы все таки должны решить наедине? – спросил он с вызовом.
– Ах да, конечно, дорогой. Я как раз очень хотела… Артур, ты не посмотришь, что там гремит в саду?
– Я так хотела. – Тони остановила Феликса, потянувшего её в спальню. – Пару слов, милый. Возможно, они решат многое, и тебя не потянут в постель с… – она мрачно потупилась.
– Ты больна, Тони? – насторожился Картье.
– Нет. Я всего лишь хотела предупредить тебя, что имею шестилетнего сына. Согласись, это лучше было сделать заранее…
– Сына или предупреждение? – Феликс был явно озадачен, но тут же взял себя в руки. – С "приданым" или без, "звезда подиума" или домохозяйка – ты моя избранница. – Он снова сделал попытку увлечь Антонию на второй этаж, но она, скромно замявшись, заявила:
– И, кроме того – у нас двойная свадьба.
– У тебя есть второй жених?
– Нет, сестра. Мы хотим выйти замуж одновременно.
– Надеюсь, она не рассчитывает на меня?
– Увы, нет, хотя я уверена, ты был бы не против.
Жан-Поль начал серьезную реконструкцию в "Каштанах". Семеро помощников-единомышленников, привезенных Дювалем из Америки, занялись устройством лабораторий. На средства, оставленные "Пигмалионом" для научных разработок, Жан-Полю можно было развернуться, не широко, но вполне основательно. Дюваль стоял на холме, с которого хорошо видна была строительная площадка с уже обозначившимися зданиями – в центре лаборатория, на периферии – вольеры для подопытных животных, а чуть подальше – небольшой дом для сотрудников, где Жан-Полю с женой предназначался целый этаж Он вдыхал залетавший сюда запах цемента и красок, разрыхленной земли и бензина, представляя, как тридцать-тридцать пять лет назад точно так же нетерпеливо наблюдал за ростом своей клиники Пигмалион. Клиники, в которой он собирался творить чудеса.