Большой. Зеленый... Новый год

Новикова Татьяна О.

— Да, я бы с удовольствием посмотрела, — хихикнула Мари.

— Иди-иди. — Агата махнула рукой в сторону комнаты. — Там на шкафу есть альбом. А, ещё там же стоит старый чемоданчик с бумагами, тащи его тоже сюда.

Понурый Платон скоро вернулся с искомым.

В небольшом кожаном чемоданчике Агата хранила старые документы, просто убирала туда то, что утратило актуальность, но выбрасывать было жалко. И студенческие любовные записки от Серпа или послания от школьных подружек, и детские рисунки мальчишек,

и их письма к Деду Морозу.

Раньше все эти вещи лежали у нее разрозненно (что-то в папках, что-то на полках), но после отъезда из поместья после “смерти” Серпа она всё же решила собрать всё в одну кучу. Можно сказать, что чемоданчик для всех был чем-то новым. В прошлые посиделки Агата про него не вспоминала, а тут откопала в одной из квартир и перевезла сюда.

Сейчас в чемоданчике копался сам Платон. Он простонал, найдя свои первые “рецепты ритуалов”, которые записывал в блокнотик.

— Какой стыд! — Платон взялся за следующую бумажку. — А это что?

В руках у сына был слегка помятый лист старой бумаги.

— А что там написано? — она вздёрнула брови.

Платон засомневался.

— Похоже на ДНК тест. Я и не думал, что в то время их уже делали. Это вы кого с кем проверяли?

За столом повисло заинтересованное молчание.

— Да так… — Агата поджала губы и попыталась забрать бумагу у сына. Ворошить прошлое сегодня совсем не хотелось. Да и в принципе не хотелось. Всё давно минуло. Не хватало ещё поднимать такую сложную тему за столом.

Она оглянулась на Макарова (который, между прочим, и посодействовал с тестом), но тот лишь поднял вверх ладони. Мол, а я что, а я ничего, твой тест, ты и объясняйся.

— Подожди, тут возраст указан тех, у кого взят образец. Семь лет… А год тут стоит… — Платон на мгновение прищурился, быстро считая в уме. — Это ведь Златону в том году семь было. А второй…

Агата вырвала лист и сунула в карман платья.

— Так, тебе явно нечем заняться, — сердито произнесла она. — Тогда я дам тебе нож и ведро картошки. Будешь чистить от ведра и до ночи.

Но сын пропустил это мимо ушей:

— Мам, ты что сомневалась, что Златон от … — Платон запнулся. — от Серпа?

— Мам? — поддержал брата Злат.

Орчанка опасно прищурилась, а затем выдала на одном дыхании:

— Я ни в чем не сомневалась. Это просто ваш отец мне как-то выдал, что, мол, ты его сын, а Златон — нет. Потом признал, что погорячился, сплетен наслушался. А все равно нет-нет да заявлял: «не от меня». Пришлось вот. Носом ткнуть. Хотя он и после этого не поменялся.

Она скрестила руки на груди и отправила Платону такой взгляд, что он устыдился и рассеянно провел по волосам.

— Ну, это вполне в духе Серпа. Каждый раз поражаюсь, как ты только за него замуж вышла.

— Знаешь, а я не удивлен, — Злат не переменился в лице, но взгляд его потяжелел

как всегда, когда речь заходила об отце. — Он меня по-особенному любил. Видимо, папочке морально было тяжело принять то, что “такой сын” может быть от него. Вот и выдумал себе оправдание. Он же и потом постоянно повторял, что я вообще на него не похож.

— Вы не должны были видеть это, тем более на праздничном ужине, — Агата закрыла лицо руками. — Надо было выбросить, а я сохранила…

Её глупая привычка не выкидывать вещи сыграла с ней злую шутку.

Да и сейчас Агата понимала, что сохранила документ даже не из-за самой ситуации с тестом, а потому что к нему приложил руку Макаров. Она хоть как-то пыталась оставить при себе его частицу. Хоть вот таким образом.

— Да всё нормально, — к старшему сыну вернулось благодушие. — Я не хочу, чтобы Серп докучал нам даже сейчас. О, смотрите, мама фотографировала голопопого Дитриха. Сколько ему тут было? Года два? Тая, узнаешь мужа?

— Он определенно немного изменился за это время, — хмыкнула жена Дита.

Семья быстро переключилась на просмотр детских фото — и о тестах ДНК все благополучно забыли. Агата тоже успокоилась.

Действительно, мальчики правы. Пусть Серп долгие годы властвовал в своей семье. Но теперь они свободны от него.

И могут жить так, как сами того захотят. Ни перед кем не оправдываясь за прошлое.

***

В какой-то момент речь зашла о поместье.

— Ремонт уже почти доделали, заезжал как раз туда сегодня, проверял, как там бригада справляется…

— Ремонт? — нахмурился Платон. — А, да… точно. Я же сам и разнес всю гостиную темным ритуалом, за что и отправился в “Теневерс”. Совсем забыл. Ну и как, получилось всё восстановить?

Златон на это скрипнул зубами и вместо ответа обратился к Агате:

— Мам, может, все-таки согласишься продать поместье? Дит, ты что думаешь? На полученные деньги какой-нибудь домик у моря для мамы купим. Или даже тут в пригороде, но нормальный коттедж, где вся инфраструктура, магазины рядом. А туда даже дороги нормальной нет. Я чуть всю подвеску…

Агата вздохнула, понимая правоту сына. Вряд ли кто-то из детей захочет жить в том музее. Но внезапно Златона перебил Платон.

— Эй, вы чего, какое продавать. Это же семейное гнездо, — вполне искренне возмутился Платон. — А в удаленности от цивилизации тоже есть свои плюсы…

— Какие это плюсы есть в удаленности? — прищурилась Агата, сердито скрестив руки на груди. В его словах ей явственно почудился намек на очередные темные делишки.

— Ну, мам, мы же там маленькие жили, и вообще столько воспоминаний с поместьем связано. — Он повернулся к Мари и улыбнулся ей, словно с ней у него там тоже были воспоминания. Хотя Мари бывать в поместье уж никак не могла.