Большой

Прозоров Иван Сергеевич

Стоп! СТОП! Какой еще огромный мужик?!

– А-а-а-а!
– заорал от страха Смити, чувствуя позорное тепло, что тоненькой струйкой разливалося по брюкам.

– А-а-а!
– закричал перепуганный Гарри, пойманный на горячем, впрочем, этот звук больше походил на рев тирранозавра.

Смити храбро совершил тактическое отступление в царство грез, проще говоря - вырубился от испуга. Гарри же, увидев падающего охранника, испугался еще больше, подумав что тот умер. Парнишка бросился к телу, желая помочь, попутно разгромив еще пару стоек с товаром, однако, не заметил под ногами игрушечной машинки.

Спустя несколько мгновений свободного полета, показавшихся мальчику вечностью, магазин сотрясло, словно от подземного толчка, а уши Гарри запечатлели влажный хруст ломающихся костей под его спиной.

***

Здравствуйте, с вами утренние новости на Би-Би-Си и я, Зои Фельдман.

В Литтл-Уиннинге, недавно подвергшемся нападению неизвестного животного, продолжают происходит странные события. Прошлой ночью был совершен налет на магазин сети "Равшан". В ходе нападения был разгромлен торговый зал и зверски убит ночной сторож. Полиция полагает, что это дело рук ирландских террористов, хотя местные утверждают, что это сделал тот же самый зверь, что днем ранее разрушил половину некогда тихого городка. Мы продолжим следить за развитием событий. Оставайтесь с нами.

А теперь к другим новостям...

==========

Глава 2 "Встреча в цирке" ==========

Рубеус Хагрид выходил из кабинета профессора Дамблдора переполненный искренней радостью. Сегодня он снова увидит малыша Гарри, спустя столько лет. В ту злополучную ночь на Хэллоуин именно Хагрид привез сиротку в Хогвартс. Он очень хотел сам вырастить малыша, но директор Дамблдор, великий человек, убедил полувеликана, что Гарри будет лучше с любящими родственниками, которым будет очень грустно, если Хагрид оставит мальчика у себя. Хотя Рубеус все равно очень скучал по малышу Гарри - сыну Лили и Джеймса. Он был абсолютно уверен, что смог бы вырастить мальчика самым лучшим волшебником на свете - он ведь вырастил Арагога, Дипси, Скуби, Пушка. Неужели он бы не поладил с Гарри?

Утерев слезы своим гигантским носовым платком и громко высморкавшись, гигант взглянул на часы, допил залпом остывший чай, дал наказ Клыку сторожить избу, после чего вышел на улицу.

Ночь опустилась на земли Хогвартса, укрывая покрывалом тьмы замок, что сейчас пустовал, поле для квиддича, Черное озеро, Запретный лес и домик лесника, возле крыльца которого стоял огромного роста мужчина в шубе и с косматой бородой. Великан оглядел пейзаж вокруг, достал что-то из кармана, глубоко вдохнул, шумно выдохнул и исчез.

***

Альбус Дамблдор пил свой любимый английский чай с лимонными дольками, развлекая себя чтением свежего номера "Дейли Профет", в котором, как обычно восхваляли министра Фаджа, публиковали очередной бестолковый указ о стандартизации толщин стенок котлов для зельеварения и еще какую-то чушь. Впрочем, именно подобная стабильность была Альбусу весьма по душе, пусть это и была стабильность бюрократического идиотизма. Но так было в его детстве, в молодости, и теперь, наконец-то, в старости. А что греет душу старика больше,

чем спокойствие?

Впрочем, до конца погрузиться в чайную медитацию под мерное тиканье и звяканье пары десятков странных приборов директору школы чародейства и волшебства не позволил громкий хлопок аварийного портключа, что с великим трудом переместил на ковер перед директорским столом пару огромных горилл, что с трудом и матюками, достойными ветеранов сапожного ремесла, поднялись с испачканного пола и выпрямились, чихая и фыркая. Собственно, одним из этой пары приматов-переростков оказался его верный, исполнительный, но слегка простоватый лесничий Рубеус, а вот второго гиганта, что сейчас осматривался с выражением полнейшего недоумения на смутно знакомом лице, Альбус не узнавал.

– Эт самое, профессор Дамблдор, сэр... Эт мы, вот!
– Хагрид улыбнулся сквозь свою необъятную бороду.

– Тебя я вижу, Рубеус, а вот кто это с тобой?
– непонимающе спросил старик в смешной фиолетовой мантии со звездами в блестках.

– Дык это малыш Гарри, профессор, сэр! Эвона как он вымахал-то! Я тож не сразу признал.

– Гарри? Ты хочешь сказать, что вот эта десятифутовая образина - Гарри Поттер?
– немного сердито высказал Дамблдор лесничему свое недоверие, на что названный Гарри Поттером великан утробно зарычал, разминая с хрустом свои гигантские кулаки, - Ты часом не нализался опять у Аберфорта, Хагрид?

– Дык как можно, директор Дамблдор, сэр? Как стеклышко! Зуб даю, шо эт и есть малыш Гарри!

Тем временем, этот самый малыш медленно закипал, что выражалось не только в напрягшихся мускулах, но и в появлении в кабинете запаха озона вкупе с треском микроскопических разрядов молний вокруг парня. Альбус, заметив это, решил все-таки сбавить обороты. Дожить до его лет будучи упрямым слепцом просто невозможно - хочешь не хочешь, а дипломатии научишься, тем более будучи более полувека занятым активной политической деятельностью.

– Хорошо, Рубеус, я тебе верю. Гарри, кхм, мальчик мой...
– старик моментально сделался не сердитым директором школы, а добрым старым дедушкой, что сейчас немного печально смотрел на двух великанов, переминающихся с ноги на ногу на древнем персидском ковре, - не кипятись, пожалуйста. Я просто... слегка удивлен тому, как сильно ты вырос с тех пор, как мы последний раз виделись, стоит отметить, при весьма грустных обстоятельствах. Видишь ли, одиннадцатилетние дети редко бывают ростом выше мистера Хагрида. Хочу отметить, что я вообще впервые вижу подобный случай. Да и твоя борода, она несколько... сбивает с толку.

Альбус виновато взглянул в глаза гиганта, представленного Гарри Поттером, скорее рефлекторно скользнув в мысли мальчика, что, как он позже признает, было о-очень большой ошибкой. Непонятно как обнаруживший проникновение в свои мысли Гарри, взревел, опрокидывая перед собой неподъемный дубовый стол словно пушинку, после чего вынес толстенную дверь, защищенную неизвестным количеством заклинаний и скрылся за колонной, на которую опиралась винтовая лестница. Спустя минуту, до стоящего столбом Хагрида и потирающего разбитый лоб, лежащего на полу, Дамблдора донеслись бранные слова, издаваемые, очевидно, каменной горгульей, что была против воли убрана с пути разъяренного Поттера.