Болтливои? избы хозяи?ка 2
Шрифт:
— Не надо, Антон, я сама! — Степка нахмурилась отняв ладонь, — я больше не ваша невеста и вы не обязаны обо мне заботиться! Все закончилось, вы что, забыли? — она обвела всех растерянным взглядом.
— Забудешь такое! — фыркнул Гор.
— Это ничего не меняет в нашем отношении к тебе! — возразил Митя, — ты теперь не сможешь стать нам чужим человеком.
— Николай сказал, что те… вытрашки, — о вчерашнем говорить было трудно, но она договорила, — сдохнут самое позднее сегодня. Так что… отпустит, мальчики, — и уткнулась в ладони, не в силах видеть
— Степанида! — пробаритонил мэр, присаживаясь перед ней на колени и отнимая ладони, — ты все равно нам родная. И мы хотим… просто быть в твоей жизни. Пусть даже в качестве… братьев.
— Да, Амазонка! Не денешься ты от нас никуда! — Грозный легонько толкнул ее плечом, — будешь вот скоро помогать мне внука нянчить! Ведь будешь?
— Буду! — улыбнулась Степа, не замечая, как предательские слезы снова побежали по щекам.
— Степушка! — следующим заговорил Петр, — у меня есть небольшое предложение. Ко всем. Это даже не предложение, нет, — исправился он, — просто идея. Мысль в общем одна…
— Какая?
— Ты о чем?
— Мы можем попытаться вернуть Апгрейда!
В комнате воцарилась тишина, вновь перевернувшая в душе Степки все вверх-тормашками. Она схватилась за горло, словно оно враз опухло изнутри. Да что ж за эмоциональные качели такие?
— Петр Ильич? Как? — вскричал участковый, — он же…
— Это просто мысль, но я не могу ее не озвучить! Степушка ты уж прости! Я сам противник пустых надежд, но…
— Г-говорит, Петя, — прошептала она. Надежда, словно лучик солнца в дождливую погоду, засветилась в сердце. Ведь Петя не стал бы с таким шутить. Значит… у него есть веские основания о таком говорить.
— Те часы, которые ты мне подарила. Я уже говорил, это и не часы вовсе! Но я понял, что это!
— Что за часы?
— Вот! — чаур выложил на журнальный столик коробочку со Степкиным подарком, — твой прадед назвал их «украденной минутой» и я, полистав кое-какую литературу, нашел, что это за штука. Это своего рода машина времени. Стоп-кадр, длительностью шестьдесят секунд, в которые можно изменить…
Сказанное было сродни взорвавшейся минной бомбе. Как минимум у женщины в голове, точно что-то взорвалось. Она оглохла. Мужчины о чем-то горячо спорили, ходили туда-сюда по комнате, жестикулировали, кричали. А она глядела на них, как контуженная и никак не могла выбраться из этого состояния.
— Это большой риск! — первые слова, которые дошли до ее сознания, — мы не знаем, как обернется действительность, если мы изменим прошлое! — да, Никита из них был самым мудрым, — не думайте, что я не сожалею об Апгрейде, но! Мы не просчитаем все ходы наперед. Мы даже не знаем, как толком это работает!
— Согласен, Никита! — ответил чаур, — и мы не будем торопиться, времени-то полно. Но это шанс и нельзя его не использовать.
— Боже, неужели… неужели мы и правда сможем…
— Погоди, Панни! Не смей надеяться! — вскричал Митя, — будет больно разочаровываться.
— Нет, я… просто…
— Нет, Петр! Я против! — Грозный молчал дольше всех, — и я скажу почему. Не думайте, я не струсил. И пусть почти подох, готов еще раз через это пройти, лишь бы вернуть одного из нас…
— Ну, не совсем так. Медведь нам братом не был! — возразил лесник.
— Он был нам товарищем! — пнул его сапогом Митя, — заткнись!
— Да я что? Уточнил просто! — Степка едва челюсть уронила. Вот это да! Водяник пнул ногой лесника и тот не просто, не бросился с кулаками, а даже ничего обидного в ответ не сказал? Что это, сила братания?!
— Так вот, моя мысль! Нельзя прийти и забрать с того света душу. Огневик не просто так готовил «обмен». Степанида нужна была ему не только в качестве, прости дорогая, тела. Он планировал сделать обмен душ. Мир Мертвых никого не отпускает запросто!
— Точно! — вскричала Степанида, — я такое уже где-то слышала, не вспомню только от кого. Был там какой-то бог, который вызволил свою умершую жену из Подземного Мира ценой своей жизни.
— Это история Велеса и Ягини, — сказал всезнающий Петр, — я тоже ее слышал!
— Да, точно! Так что… наша идея не сработает?
— Это все верно. Но вопрос, каким образом тогда оживили Антона? — не сдавался чаур, — возможно, мы чего-то не знаем? Тонкостей каких, правил, условий?
— А может… спросим у Князя Мертвых? Ну… нынешнего… — теперь подскочила Степка и стала мерить шагами гостиную, как давеча экс-женихи.
— Кстати о нем, Степушка, что случилось, когда загорелась курья? Ты можешь нам рассказать? Тебя украл князь?
— Что?! Нет! Это все Манара! — и Степанида рассказала о своих злоключениях в Подземного мире. О Лапе упомянула поверхностно, в двух словах всего, умолчав о том, что их «родственность» со Степой временная и о том, что обещала ему свидания.
Что сказать. Конечно мужчины долго бранились. Не между собой, на Лапу естественно. И Конечно, забористее всех выражался Гор. Обзывался и клялся расправами, как только доберется до «вонючего зомбока», «облезлого волка», «тухлого трупа» сделает из него «форшмак», «отбивную с глазами», «фазана с хреном». Не завтракал поди.
Славик обзывал Лапу предателем и расстроился, вроде, сильнее всех.
А когда подуспокоились, Степанида продолжила:
— Так что, может спросим специалиста в данном вопросе, на сколько реальна наша идея?
— А ты серьезно веришь, что он оживит соперника? После того, что сделал?! — лесник смотрел на нее как на круглую идиотку.
— Я… ему верю. Он обещал больше никогда не врать мне! — Степка кривила душой. Нет, не верила она Лапе до конца. Но признание, что она может выйти за любого из них уже через месяц, вселяло надежду. Он мог бы скрыть, но не скрыл!
— И тем не менее я голосую против!
— А я думаю, что спросить можно! — проговорил Грозный, — нас это ни к чему не обязывает!