Бомба для пpедседателя
Шрифт:
Вероятно, он все же сообщил об этой просьбе Дигона, потому что был назавтра же заменен другим - более пожилым, молчаливым человеком. Когда Дигон оправился, к нему приехал офицер из VI управления СД.
– Господин Дигон, - сказал он, - меня уполномочили спросить, нет ли у вас жалоб. Как обращение персонала? Как с едой? Как самочувствие?
Самуэль лишь пожевал губами: из-за того, что четырнадцать зубов были выбиты, его рот стал стариковским. <Я похож на Вольтера, - однажды заметил Самуэль, разглядывая свое изуродованное лицо, - есть такой скульптурный портрет, где у него втянуты щеки, а рот, хотя
– Не слышу, - сказал офицер.– Что вы сказали?
– Я ничего не сказал, - прошамкал Дигон.
– Разве вам еще не сделали мост? Ведь было приказание из Берлина сделать вам вставную челюсть. Безобразие какое!
– Мне ее сделали, но к ней надо привыкнуть...
– Расскажите, пожалуйста, как все это с вами случилось? Вы упали с лестницы в полицейском участке или над вами в камере издевались уголовники?
– А как вы думаете?
– Видите ли, - ответил офицер, - меня в данном случае больше интересует, что по этому поводу думаете вы...
– Почему это вас так интересует? После того, что случилось...
– Именно после того, что случилось, меня это особенно интересует.
– Вы хотите сказать, что, если я расскажу, как уголовники в камере изуродовали меня, а ваши тюремные врачи спасли мне жизнь, я смогу получить встречу с представителями американского посольства?
– А при чем здесь американское посольство?– удивился офицер.– Вы гражданин Германии...
– Гражданин? Я никогда не думал, что с гражданами можно обращаться таким образом, как обошлись со мной...
– Кто? Кто с вами обошелся таким образом?
– Бандиты, - ответил Дигон.– В тюремной камере... Следует ли мне понимать вас таким образом, что именно эта сусальная история - гарантия моего освобождения?
– А вы уже освобождены. Произошла ошибка, господин Дигон, вы не имели никакого отношения к делу этого мерзавца в Париже... Ну а бандитов, которые вас избили в камере, мы привлечем к суду по двум статьям: грабежи, с одной стороны, и нарушение тюремного режима - с другой.
– Если я освобожден, тогда позвольте мне незамедлительно уехать в Нью-Йорк.
– Сначала давайте доведем до конца курс лечения, а потом вы поедете туда, куда вам заблагорассудится.
– Я могу долечиться там, где мое питание не будет регламентировано охранником.
– Господин Дигон, народ возмущен злодейством еврейской террористической организации, и мы обязаны отвечать за вашу безопасность простите, но, если кто-нибудь из граждан рейха убьет вас выстрелом в висок, оживить вас мы уже не сможем. Нам бы хотелось, чтобы вы рассказали в печати о том, что бредни, распространяемые врагами о нашей мнимой жестокости в тюрьмах, не имеют ничего общего с действительностью. Да, вы были арестованы, причем случайно, да, вы сидели одну ночь в камере, и бандиты, арестованные за грабежи и насилия, учинили над вами зверскую расправу, но если бы не помощь наших тюремных врачей, то вы бы сейчас покоились в земле, господин Дигон. Вам бы следовало рассказать о том, что наша юриспруденция не карает невинных, хотя от случая в нашей жизни никто не гарантирован - по-моему, об этом есть даже в талмуде...
– В таком случае я повторяю мой вопрос, господин офицер... Не имею
– Эйхман... Моя фамилия Эйхман.
– Следовательно, господин Эйхман, после такого рода заявления я смогу покинуть рейх?
– Бесспорно. Вы покинете рейх, если желаете этого, но не сразу после такого заявления... Вам еще предстоит решить ваши финансовые дела, да и не следует вам сразу же уезжать - могут пойти кривотолки: мол, Дигона попросту заставили выступить с этим заявлением.
– А возможен ли такой вариант: я выступаю с заявлением, в котором благодарю немецкую юриспруденцию и медицину, а после этого вы отказываете мне в выезде на родину?
– Неужели вы думаете...
– Да, господин Эйхман, я думаю именно так. И мне нужны гарантии.
– Я могу понять вас, - после некоторой паузы ответил Эйхман. Хорошо. Кого бы вы хотели иметь гарантом?
– Кого-либо из представителей наших фирм.
– Это будут американцы? Нет, такой вариант нас не устроит. Может быть, мы остановимся на ком-то из ваших немецких контрагентов?
– Пожалуйста.
– Кого бы вы хотели предложить?
– Доктор Шахт.
– Это невозможно. Доктор Ялмар Шахт - член имперского кабинета министров.
– Доктор Абс? А может быть, Дорнброк?
– Позвольте мне посоветоваться с руководством. Могу вам сказать, что оба эти человека, хотя и являются финансистами - а вы знаете, что наша партия выступает против финансового капитала и крупной буржуазии, - ничем себя не скомпрометировали и занимают нейтральную позицию. Естественно, мне придется переговорить с ними - согласятся ли оси выступить вашими гарантами. Впрочем, нам нужен один гарант. Так кто же из них? Абс? Или Дорнброк?
– Хорошо, - пожевав беззубым ртом, ответил Дигон.– Давайте остановимся на Дорнброке.
...Дорнброк пожал худую руку Дигона и прошептал:
– Боже мой, что с вами, Самуэль? Какой ужас, бедный вы мой... Эйхман рассказал мне, что вас изуродовали бандиты в камере во время случайного ареста... Есть еще какой-то Дигон, которого искали, а взяли по ошибке вас...
– И вы поверили этому, Фриц?– горько усмехнулся Самуэль.– Фриц, это все ложь! Меня избил их следователь в гестапо! А теперь они хотят, чтобы я обелил их. Наверное, Барри нажал на них через государственный департамент. И они хотят, чтобы я сказал, будто все это, - он показал иссохшими руками на свое изуродованное лицо, - дело рук бандитов... Не тех бандитов, которые допрашивают, а маленьких, несчастных, темных жуликов. Я сделаю такое заявление, чтобы вырваться из этого ада...
– А дома вы скажете всю правду про этих изуверов, я понимаю вас...
– Конечно! Об этом нельзя молчать. Мир содрогнется, если рассказать об этих зверствах. Достаточно посмотреть на мое лицо... Это страшнее слов...
Дорнброк сказал Эйхману, заехав к нему в имперское управление безопасности:
– Его нельзя выпускать. Отправьте его в лагерь... В такой, словом, откуда не очень скоро выходят. Но пусть он будет жив... Им можно торговать. Естественно, вся собственность Дигона переходит в распоряжение моей компании, но это должно быть сделано секретно. Ариизация предприятий Дигонов, и все. А куда пошли их капиталы - это наше дело.