Бомба для пpедседателя

Семенов Юлиан

– Интересное предположение. У тебя есть какие-нибудь факты?

– Пока нет.

– Что значит <пока>? Ты их ищешь? Помимо меня?

– Разведка не входит в мое ведомство, но они ведь тоже не спят в своем доме.

– Может быть, ты поможешь мне связаться с ними для обмена информацией?

– Вы заметили, что я на это время выключил диктофон? Я говорю то, что мне шепнули друзья в конфиденциальной беседе.

<Ну-ну, - подумал Берг, - твой выключен, а мой диктофошка пишет>.

– А если вы докажете

непричастность Люса ко всему этому делу и отпустите его - будете вы готовы мотивированно объяснить происшествие с Кочевым?

– Юрген, я ничего не буду делать специально для красных. Я все буду делать для нас, для нашего закона. И потом, я не совсем увязываю: вначале ты говорил о политике <наведения мостов>, а теперь о провокации коммунистов.

– Как раз это и увязывается. Чтобы сорвать нашу политику наведения мостов, они должны убедить общественное мнение, будто наш берег ненадежен.

– Сейчас понял. Ты позволишь мне поразмыслить над твоими словами?

– Конечно. А я пока пороюсь в папках - для себя, если позволите.

– Нет, сынок, не стоит... Там много моих пометок, и это рабочие материалы, а пометки твоего бывшего учителя могут запечатлеться в твоем мозгу, и это будет плохо, потому что ты можешь оказаться в плену моей версии.

– Значит, у вас есть версия?

– Да. Она отличается от твоей. По-моему, Кочев здесь в Берлине, но почему он здесь и где - это я собираюсь выяснить в течение ближайших трех - пяти дней. Если этот срок тебя не устраивает, тогда я готов передать дело другому человеку, оформив материалы таким образом, чтобы не было горы эпизодов, а лишь единая папка...

– Я буду докладывать министру и советнику Винцбеккеру в МИДе.

– Боюсь, их этот срок не устроит, а?

– Если они будут возражать, я стану спорить с ними.

– Вряд ли ты переспоришь министра...

– Я попробую сразиться с ними. Я вижу, вы не хотите, - Кройцман спрятал диктофон в портфель, - раскрывать все карты, и это ваше право. Я могу более настойчиво просить вас показать мне все дело, чтобы составить полное представление, но я не сделаю этого, потому что я вам многим обязан в жизни. Без ваших уроков я бы не был юристом, я был бы обыкновенным болтуном, каких сотни в наших органах юстиции.

– Если хочешь, мы можем вместе пообедать и там поболтаем еще с часок.

– С удовольствием.

<У старика есть данные против Бауэра, - подумал Кройцман, помогая прокурору Бергу надеть плащ, - он ведет серьезную игру, и он будет бить наотмашь, когда соберет доказательства>.

– Я жую котлеты, но тебя я накормлю великолепным бифштексом. Знаешь, я даже сам, наверное, сегодня съем бифштекс, чтобы поднабраться сил. Судя по всему, мне предстоит драка не меньшая, чем тебе... Я тут поболтал один вечер с моими ребятами из прессы, многое объяснил им, но попросил, чтобы они пока помолчали. Они пообещали, что будут в драке,

если она начнется, на моей стороне... Им легче, - Берг посмотрел в глаза Кройцману, - над ними нет министров.

– Это верно, - вздохнул Кройцман.
– Это абсолютно верно...

<Испугался, мальчик, - отметил Берг.
– Очень хорошо. Теперь ты понял, что я не очень-то боюсь твоих разговоров с министром? Теперь ты понял, что я на все пойду в этой драке, особенно если разговор с Сингапуром сегодня ночью состоится, а завтра я получу показания из Гонконга... Но тебе пока про это не надо знать, мальчик. У тебя своя игра, а у меня своя. Только если для тебя это игра, то для меня это жизнь>.

3

– Добрый день, господин Шевц... Прошу садиться.

– Добрый день, господин прокурор. Спасибо.

– Я вызвал вас в качестве свидетеля по обвинению редактором Ленцем режиссера Люса в подлоге и клевете.

– Я не имею к этому никакого отношения.

– Где вы работаете, господин Шевц?

– Постоянно нигде. Я работаю время от времени по договору, чтобы обеспечить себе возможность для творчества.

– Творчества?

– Я поэт.

– Где вы публиковались?

– Пока нигде. Вы думаете, это так легко у нас - опубликоваться?

– А разве трудно?

– Еще как... Без связей попросту невозможно... Или если не поддержит какой-нибудь меценат... А я из рабочей семьи, откуда мне взять богатых покровителей?

– Пожалуйста, взгляните на это фото.

– Это я. Знаете, самое выгодное дело - наняться в какую-нибудь съемочную группу... Они неплохо платят, и потом, это временно... Люс снимал свою картину, и меня привлек один из его помощников.

– В чем заключалась ваша работа в группе? Как называлась ваша должность?

– Точного названия нет... Говорят: <Работает в окружении>. В тот день, когда я снят...

– Какой это был день?

– Из-за этого дня целая шумиха была на телевидении, я смотрел... По-моему, это было девятнадцатого, тут Ленц не прав. А может, двадцатого или двадцать первого, не помню толком, но только не двадцать седьмого. Ну вот... Они мне тогда сказали, что будут снимать, как отдыхает молодежь на пляже, попросили поболтать с разными ребятами так, чтобы собрать их в кружок...

– Кто вас просил об этом?

– Не помню.

– Люс просил?

– Нет, Люс сказал, чтобы я не смотрел в ту сторону, где они спрячут камеру. Чтобы все было естественно...

– А кто вам сказал, что там Кочев?

– Этот шпион? В очках? Никто не говорил. Я и не думал, что он красный...

– Почему вы считаете его шпионом?

– Потому что он предлагал мне деньги на издание книги...

– Когда?

– Вечером. Я ведь на пляже читал стихи, мы пили... Я читал стихи, а красный сказал, что это талантливо и что он любит такую поэзию.