Бомба для пpедседателя
Шрифт:
Он снова вздохнул и заставил себя вернуться к делу, к тому делу, ради которого он был здесь. <Они не успеют отправить мину с багажом, - решил он.– Наверняка они, узнав, куда я лечу, попросят кого-нибудь из пассажиров взять <посылочку> в Рим. Если я это прозеваю, значит, встречусь с Бергом на небесах. А если не прозеваю - тогда я привезу сюда Гроса. Я привезу его, чего бы это мне ни стоило... Умница Берг... Тот меморандум, который он мне оставил о Гросе, плюс живой Грос - это уже доказательство>.
По радио уже третий раз передавали сообщение: <Федеральный министр поручил статс-секретарю Кройцману оказать помощь в расследовании дела, столь
<А если они пошлют кого-то из своих с <посылочкой>?– подумал Исаев.– Что тогда? Они могут. С другой стороны, слишком многие из их банды знают обстоятельства дела. Неважно. Скажут, что мина для Гроса, а взорвут ее в нашем самолете... Нет, положительно я стал склеротиком - ведь нет билетов! Они не успеют послать своего вместе с миной. Ага... Вон идет нечто похожее. Точно... Это от них. И сверточек подходящий. Мина типа <Аква>, их очень любил Шелленберг. Дурашки, я не думал, что они попрут так открыто совсем, видимо, перепугались. Кому это он всучит? Девушке... Пьяненькая девушка, такая крокодила возьмет, не то что посылочку. Примитивно, конечно, работают, но в данной ситуации беспроигрышно>.
Когда объявили посадку на самолет, Исаев медленно поднялся и пошел за пассажирами, не теряя из виду пьяненькую девушку. В автовагончике он протолкался к ней и сказал, заставив себя сыграть запыхавшегося человека:
– Слава богу! Я вас догнал. Вилли сказал, что именно вам он передал посылочку. Он просто не знал, что я тоже лечу с этим рейсом, - и, не дожидаясь ответа, Исаев взял <посылочку> из рук девушки.
<Господи, - подумал он, взяв сверток, - стыдно им заставлять меня на старости лет упражняться в беге... Только, может быть, я иду по своей логике и зря все это затеял? Может быть, они уже поручили кому-то в Италии убрать Гроса? А я все жду, жду, жду... Может быть, надо сейчас же поднять тревогу и сказать во всеуслышание, через Кроне, где скрывается Грос, и заявить, что жизнь последнего свидетеля тоже на волоске - в него уже целятся... Нет, Интерпол включен в игру. А я не знаю главного, который управляет Айсманом. Это человек с глазом, волей и умом; сильный зверюга. И все-таки убирать Гроса они должны поручить кому-то из тех, кому Грос бесспорно доверяет. Они тоже прекрасно знают, что Интерпол включился в игру, и случайного человека на это дело не пустят. Убийца, которого преследуют, боится собственной тени и не верит никому, кроме самых близких из банды. Айсман, видимо, ближе всех и к главарю и к Гросу. Он. проведет последнюю операцию по ликвидации единственного свидетеля. Именно Айсману поручат, потому что он, помимо всего прочего, провалил дело: и меня не дождались у Берга, чтобы прихлопнуть как русского агента, и Курт, связник, убит в кабинете Холтоффа... Нет, я правильно думаю - в Неаполь должен полететь Айсман, только Айсман. Так всегда было заведено в банде: проваливший дело выполняет самую опасную работу>.
Воспользовавшись толчеей, которая обычно сопутствует посадке на самолет, Исаев неторопливо зашел за автопоезд, чуть пригнулся и пробежал вперед, прихрамывая на левую ногу. (<Господи, как это смешно: хромой дед и с миной!>) Рядом с автопоездом стоял громадный бензозаправщик, а за ним <джип>, в котором сидел молоденький парень - служитель из диспетчерской службы. (<Это хорошо, что я смешон, - подумал Исаев.– Смешных жалеют>.)
– Сынок, - сказал Исаев, - я из инспекции
– Да, - ответил парень, - туда могу.
<Все в порядке, - решил Исаев.– Тот, который за мной следит, не видел, как я уходил. Да и следил ли кто? Сейчас они от меня не ждут финта. А может, и ждут... Черт их знает... Нет, все же, наверное, следили. Но, слава богу, этот самолет стоит далеко, из аэропорта не видно... Сейчас они позвонят, что я улетел, а к следующему рейсу подскочит Айсман. То есть через сорок минут. На следующий рейс много свободных билетов, я туда легко сяду>.
Исаев позвонил из пустой комнаты диспетчерской службы в <Телеграф> и сказал:
– Добрый день, Кроне, было бы хорошо, узнай вы меня по голосу...
– Я узнал вас по голосу, добрый день...
– Слушайте меня внимательно. Я люблю меценатствовать, поэтому дарю вам сенсацию: перед смертью прокурор сказал мне, где скрывается убийца. Его зовут Иоахим Грос. Он связан с концерном Дорнброка, он функционер НДП... Я сейчас назову вам, на случай непредвиденных обстоятельств, его адрес... Неаполь, вилла Ноделя. Запомнили? Надо, чтобы один из ваших людей пробился через полчаса на радио с сообщением о местонахождении убийцы.
– А телевидение?
– Это вообще гениально. Теперь давайте-ка приезжайте в Темпельхоф, на радиоцентр, откуда поддерживается связь с самолетами. Возьмите диктофон и полицию. И ждите. Это пока все, что я могу вам сказать. Чао!
3
Исаев дождался, когда пассажиры вошли в <боинг>– Айсмана он заметил сразу, - обогнул три лайнера, которые стояли возле домика диспетчерской службы, и поднялся по трапу последним. Он знал, что Айсман всегда летает в хвосте, надеясь при катастрофе остаться в живых.
<Он может меня увидеть, когда я пойду в первый салон, - подумал Исаев.– Шляпу и пальто я захватил кстати, я пройду мимо в нахлобученной шляпе: впереди пусто. Старый идиот в нахлобученной шляпе, как из картин Хичхока. Аспиранты мои и аспирантки, где вы?>
...Айсман сидел около окна и деловито привязывался ремнями; он не обратил внимания на высокого старика в сером пальто и шляпе, который прошел вперед, поближе к пилотской кабине.
Когда стюардесса закрыла дверь, ведущую во второй салон, Исаев поднялся, постучался к пилотам и, не дожидаясь ответа, вошел туда.
...Самолет взмыл свечой.
Исаеву нравилось, как поднимались эти машины, они шли вверх, словно протыкая небо.
Он не стал дожидаться, пока выключится световое табло: <Не курить, застегнуть привязные ремни>, поднялся и, бросив пальто на кресло, пошел во второй салон. В руках он держал <посылочку>, которую на аэродроме вручили пьяненькой девушке, улетевшей в Рим сорок минут назад. Он подошел к Айсману. Тот не видел его: он приник к иллюминатору и смотрел на землю, то появлявшуюся, то исчезавшую в разрывах облаков.
– Айсман, - окликнул Исаев, - добрый день, старина.
Айсман вскинул голову, увидел Исаева с <посылочкой> и рванулся с места. Он забыл, что привязан ремнями, и поэтому упал в кресло, и вокруг него засмеялись.
– Пойдем ко мне в салон, - сказал Исаев, - надо поговорить.
Исаев неторопливо двинулся в свой салон, но остановился, потому что Айсман закричал:
– Нет, Штирлиц, нет! Она сейчас! Сейчас!
В самолете стало тихо, к Айсману подбежали две долговязые стюардессы - они подумали, что ему плохо.