Бомба в Эшворд-холле
Шрифт:
Пока одна перемена блюд уступала место другой, миссис Питт внимательно наблюдала за присутствующими. Эйнсли Гревилл на первый взгляд держался легко и свободно, но она заметила, что когда он не ел, его руки не лежали спокойно на столе. Он тихонько постукивал одним пальцем по скатерти, и время от времени его улыбка казалась застывшей и натянутой. Ответственность за предстоящие переговоры явно лежала на министре тяжким бременем, и хотя он был человеком с большим опытом и, конечно, не раз бывал награжден, Шарлотте на минуту стало его жалко.
Юдора, напротив, казалось, чувствовала себя совершенно спокойно и уютно. Значит ли
Падрэг Дойл, по-видимому, находил истинное удовлетворение в еде. Он поглощал ее с наслаждением и даже попросил Эмили передать его лестный отзыв повару. Однако он представлял собой интересы большого общественного движения и вряд ли забывал о предстоящей задаче и трудностях, с которыми ему придется столкнуться при ее решении. Этот человек был просто великолепным актером. Поглядывая на него после того, как убрали остатки главного блюда и подали десерт, Шарлотта подумала, что в его лице заметны оживление и пафос, свойственные артисту, когда он находится на сцене. Кроме того, Дойл был еще и весьма искусным и остроумным рассказчиком. Он очень живо, в лицах, поведал о своих путешествиях в Турцию, подражая разговору выходцев из разных слоев общества и описывая одеяния местных жителей и их внешний вид в весьма поэтическом тоне. Несколько раз Падрэг заставил всех смеяться.
Миссис Питт обратила внимание на то, что он очень запросто держится с Юдорой, словно они давние знакомые.
Почувствовала она и взаимную неприязнь Лоркана Макгинли и Фергала Мойнихэна, словно им трудно было согласиться друг с другом даже в самых незначительных мелочах – таких, как, например, чрезмерные цены за приличные условия проживания в зарубежных гостиницах или неудобства путешествия в ненастную погоду.
Кезия как будто во всем разделяла мнение брата, о чем бы он ни говорил, и в то же время никогда прямо не соглашалась с О’Дэем, хотя и не спорила с ним.
С другой стороны, Айона Макгинли держалась очень самоуверенно – в разговоре с Фергалом Мойнихэном и просто высказывая суждения по поводу того, что он говорил другим.
Несколько раз Шарлотта встречала взгляд Томаса и улавливала в нем искру беспокойства, с которым он тоже наблюдал за присутствующими. Кроме того, она видела, как переглядываются со взаимным пониманием и симпатией Джек и Эмили.
Ланч приближался к желанному концу, когда к хозяину дома подошел лакей. Он сказал, что прибыл мистер Пирс Гревилл, и спросил, можно ли пригласить его войти.
Джек заколебался лишь на мгновение. «Да, разумеется», – ответил он, после чего посмотрел на Эйнсли, а потом на Юдору и заметил, что они чрезвычайно удивлены.
– Вот неожиданность, – сказала миссис Гревилл. – А я думала, что он еще в Кэмбридже. Надеюсь, все в порядке!
– Ну, разумеется, дорогая, – заверил ее министр, хотя выражение его лица явно противоречило словам. – Предполагаю, что он поехал в Оукфилд-хауз, домой, ведь до него отсюда только одиннадцать миль, и когда ему сказали, что мы здесь, он решил завернуть сюда и повидаться с нами. Он и понятия не имеет, что это может быть некстати.
Затем Гревилл повернулся к Эмили:
– Извините, миссис Рэдли, надеюсь, это не причинит вам какого-нибудь неудобства?
– Конечно, нет. Мы будем ему очень рады, – ответила хозяйка.
Впрочем, что еще она могла
– Так приятно будет с ним встретиться, – прибавила Эмили.
Шарлотта взглянула на мужа, сидевшего напротив. Тот натянуто улыбнулся. Из-за этого неожиданного визита могут возникнуть непредусмотренные ситуации, но, разумеется, его мнения никто не спросил, поскольку иначе выяснилось бы, как важен его собственный приезд сюда, и он сразу потерял бы все преимущества своего инкогнито.
Лакей поклонился и пошел исполнять поручение.
Через минуту в столовую вошел Пирс Гревилл. Он был не так высок, как его отец, а цвет волос и лица, правильность черт и обаяние явно унаследовал от матери. Сейчас все его существо было пронизано взволнованным ожиданием, щеки горели, а серо-голубые глаза сверкали.
Сначала он обратился к Эмили:
– Здравствуйте, миссис Рэдли. С вашей стороны в высшей степени любезно позволить мне вот так неожиданно к вам нагрянуть. Я в высшей степени благодарен вам и обещаю причинять вам как можно меньше хлопот!
После этого Пирс, все еще улыбаясь, повернулся к Джеку:
– И вам тоже, сэр. Я заранее глубоко благодарен вам.
Затем молодой человек быстро оглядел собравшихся за столом и поклонился всем сразу, не имея и понятия о том, кем являются присутствующие.
Все улыбнулись в ответ. Некоторые – явно тепло, как Кезия Мойнихэн, другие – просто из любезности, как ее брат и Лоркан Макгинли.
Потом Пирс повернулся к отцу:
– Папа, я приехал потому, что мне представилась только одна возможность, и на этой неделе, иначе пришлось бы ждать два месяца, а моя новость не терпит отлагательств. – Он посмотрел на мать: – Мама…
– Какая новость? – спросил бесстрастно и ровно Эйнсли.
У Юдоры же был удивленный вид. Она, очевидно, не ожидала того, что хотел сказать ее сын. И это было явно нечто, не имеющее отношения к его занятиям и предстоящим экзаменам.
– Итак? – спросил министр, удивленно вздернув брови.
– Я обручился, – ответил Гревилл-младший радостным голосом, весь вспыхнув от счастья. – И она самая неповторимая и прекрасная особа из всех, кого я когда-либо встречал. Она очень красива и вам, конечно, понравится.
– Я даже не знала, что ты с кем-то познакомился, – ответила Юдора одновременно с удивлением и беспокойством.
Она заставила себя улыбнуться, но в этой улыбке была уязвленность, и, наблюдая за ней, Шарлотта вдруг подумала о своем сыне, Дэниеле, и о том, что она почувствует, если он вот так же, неведомо для нее, влюбится и, не будучи с нею в доверительных отношениях, не признается задолго до того, как сделает предложение женщине. Миссис Питт ощутила мгновенную острую боль при мысли, как много потеряла супруга министра.