Бонапарты. История Французской империи
Шрифт:
Евгения ничего не сказала. Ревность терзала ее, но она была уверена, что графиня ди Кастильоне ненадолго поселилась в сердце ветреного императора.
О пребывании в Компьене Поль Лежён пишет так: «Повсюду, в Сен-Клу, в Пломбьере, в Биаррице и в Компьене, графиня всегда представала в новых платьях, все более и более экстравагантных и почти не скрывавших ее совершенного тела»197.
По сути, Вирджиния, став фавориткой императора, возомнила себя второй маркизой де Помпадур. Ее гордыня возрастала день ото дня, и это сильно раздражало двор.
Ближе к зиме двор вернулся в Париж. Вирджиния, почувствовав
– Как-то низковато для сердца!
Все рассмеялись.
Но графиня и бровью не повела. С высокомерно-презрительной улыбкой она перешла в другой зал, где позволила другим гостям любоваться собой. И что удивительно, несмотря на все это, она не забывала главной цели своего пребывания во Франции. Возлежа на подушках, она продолжала занимать императора беседами об Италии. И Наполеон III начал всерьез задумываться о том, чтобы ввести в Италию свои войска.
Покушения на императора
Следует сказать, что первые годы царствования Наполеона III протекали достаточно гладко. Были сняты ограничения на деятельность акционерного капитала, учреждены банки, активизировалась торговля с Англией, интенсивно строились железные дороги, был сооружен Суэцкий канал. Франция в союзе с Англией и Турцией победила Россию, а конец Крымской войне был положен на блестящем конгрессе, состоявшемся в Париже в 1856 году.
С другой стороны, имел место рост бюджетного дефицита и повышение революционной активности масс. Император попытался провести какие-то либеральные реформы, но они не смогли приостановить рост общественного недовольства. И тогда Наполеон III, верный своему принципу – занимать и изумлять Европу и своих подданных, – принялся завершать предпринятые еще в 1852 году перестройки Парижа. Старые, создаваемые веками, тесные и кривые исторические улицы столицы Франции уступили место новым, с математической верностью размеренным бароном Османом, прямым и широким, украшенным величавыми зданиями новейшей архитектуры. Перестройка эта дала рабочему классу возможность обеспечить в это трудное время свое существование – а это большая заслуга правителя.
Много было предпринято и других улучшений. Так, например, 14 августа 1857 года Наполеон III открыл новый Лувр, а 5 апреля 1858 года – великолепный Севастопольский бульвар. Предпринятые работы в Шербурге быстро подвигались и приходили к концу.
Вирджиния ди Кастильоне стала принимать влюбленного императора у себя в особняке на улице Монтень, где она теперь жила. И вот однажды, апрельской ночью 1857 года, когда император вышел из дома графини и собирался сесть в карету, поджидавшую его у ворот, к нему бросились трое неизвестных. Наполеон III успел вскочить в экипаж и крикнуть:
– Быстро, в Тюильри!
Нападавшие пытались схватить поводья лошади, но кучер изо всех сил стегнул их хлыстом. Они с воем отбежали, и карета рванулась с места.
Скорчившись в глубине
На следующий день весь Париж говорил о том, что императора пытались убить в тот момент, когда он выходил от своей любовницы.
По всей видимости, в этот день Его Величеству пришлось выдержать классическую семейную сцену.
Полиция быстро отыскала виновников ночного происшествия. Ими оказались трое итальянцев: Паоло Тибальди, Паоло Грилли и Джузеппе Бартолотти, входившие в подпольную революционную группу.
Некий авантюрист по имени Жиро был связным между этой троицей и Александром Ледрю-Ролленом, который, живя в изгнании, в Лондоне, согласился помочь заговорщикам. Но в последний момент этот политик, известный нелогичностью, нелепостью поступков и трусостью, в каком-то безумном порыве выдал Жиро французской полиции. Жиро тотчас же арестовали, и тот счел, что он был предан «всем социалистическим движением», и поспешил назвать имена сообщников…
Национальная принадлежность трех заговорщиков [16] заставила встрепенуться врагов графини ди Кастильоне.
16
До этого покушения на жизнь императора были организованы итальянцем Джованни Пианори (28 апреля 1855 года) и французом Эдмоном Бельмаром (8 сентября 1855 года).
– Эта итальянка наверняка замешана в заговоре! Да и как они могли узнать, что в эту ночь император будет на улице Монтень?!
Вирджиния, узнав о ходивших слухах, была сильно напугана. Она перестала где-либо появляться. Говорила ли она обо всем происшедшем с императором? Возможно, хотя в ее дневнике об этом не сказано ни слова.
В августе начался процесс над заговорщиками. Наполеон III, опасаясь осложнений, которые могли возникнуть после показаний трех итальянцев, посоветовал Вирджинии отправиться в путешествие в Англию.
Обвиняемые ни разу не упомянули имени графини, и она вернулась в Париж, взбодрившаяся и веселая.
Была ли она замешана в заговоре? Конечно же, нет. В апреле 1857 года она была в фаворе, и трудно представить себе причины, которые могли бы толкнуть ее принять участие в покушении на императора.
В октябре графиня снова была приглашена в Компьень. Прибыв туда, она застала императора и гостей в самом веселом расположении духа. Однако очень скоро у графини совершенно неожиданно произошел разрыв с императором.
Как-то вечером она была встречена императором крайне холодно. Удивленная, она потребовала объяснений произошедшей перемене. Император сухо ответил, что она «проболталась». Дело в том, что Наполеон III, опасаясь ревности императрицы, требовал от своих любовниц молчания и становился безжалостным к тем, кто не умел держать язык за зубами. Но, скорее всего, это был лишь предлог…
В Италии Вирджиния отказалась поселиться вместе с мужем. Она сняла в окрестностях Турина виллу, где и обосновалась со своим сыном Джорджо, которому уже было около трех лет. Ей хотелось одиночества после пережитого унижения, но граф ди Кавур прибыл к ней с визитом. Со слезами на глазах она рассказала ему о причинах своего «провала». Премьер-министр не скрывал разочарования и тут же откровенно выложил все свои опасения: