Бонапарты. История Французской империи
Шрифт:
Переговоры между тем не принесли желаемого успеха, и вслед за движением войск в Сардинию оба императорских правительства объявили друг другу войну.
27 апреля 1859 года императором Францем-Иосифом был подписан манифест о войне. 3 мая появился подобный же манифест Наполеона III. В обоих говорилось о причинах войны. Франц-Иосиф в своем манифесте заявил, что Наполеон замыслил революционное движение против Австрии и сам стоит во главе сопротивления. Другими свойствами отличалась прокламация Наполеона III к французскому народу. Вот она204:
Французы!
Австрия, двинув войска свои в территорию короля Сардинского, нашего союзника, объявляет нам войну. Она тем самым нарушает <…> справедливость и угрожает нашим пределам. Все великие державы протестовали против этих наступательных действий.
До сих пор умеренность руководила моими действиями, теперь энергия становится моим первым долгом.
Пусть Франция вооружится и решительно скажет Европе: Я не хочу завоеваний, но желаю неослабно поддерживать свою национальную и освященную преданиями политику; я соблюдаю трактаты под тем условием, что их не нарушат против меня; я уважаю территорию и права нейтральных держав, но открыто сознаюсь в своей симпатии к народу, история которого сливается с нашей, и который страдает под чужеземным владычеством.
Франция показала свое отвращение к анархии; она предоставила мне власть, достаточно сильную для того, чтобы обессилить главных виновников беспорядка и неисправимых вождей тех старых партий, которые беспрестанно действуют заодно с нашими врагами; но при всем том она не отказалась от своего назначения – быть проводником цивилизации.
Естественные ее союзники всегда те, кто желает успехов человечеству, и если она обнажает свой меч, то не с целью владычествовать, а с целью освобождать. Цель этой войны – даровать Италии самостоятельность, а не заменить в ней одного властелина другим; тогда у наших пределов будет народ, нам дружественный, обязанный нам своей независимостью.
Мы идем в Италию не для того, чтобы возбуждать беспорядки или колебать власть Святого Отца, утвержденного нами на его престоле: мы идем избавить его от того иноземного гнета, который тяготеет над всем полуостровом, содействовать утверждению в нем порядка, основанного на удовлетворении законных интересов.
Мы идем, наконец, в эту классическую страну, прославленную столькими победами, отыскивать там следы наших отцов; дай Бог, чтобы мы оказались достойными их! Я скоро надеюсь стать во главе армии. Во Франции оставляю я императрицу и своего сына <…>
Я их вверяю храброй армии, которая остается во Франции, блюсти наши пределы и охранять домашний очаг. Я их вверяю патриотизму национальной гвардии; вверяю их, наконец, всему народу; он их окружит той любовью и той преданностью, которым доказательства я вижу каждый день.
Итак, мужество и единство! Страна наша еще раз покажет миру, что она еще не выродилась. Провидение благословит наши усилия, ибо в глазах Божиих свято то дело, которое основано на справедливости, человечности, любви к отечеству и к независимости.
Вскоре после этого объявления последовала кровавая развязка. Австрийцы совершили переправу через реку Тичино и направились к Турину, надеясь там встретить одних сардинцев и будучи совершенно убежденными, что успеют вовремя загородить французам переход через Альпы. Но Наполеон III предупредил их смелые надежды. Еще к 1 мая его 120-тысячная армия была уже в пределах Сардинии, а французские знамена уже развевались в Турине.
Наполеон III впервые командовал действующей армией, впервые ему представилась возможность имитировать жесты, интонации, манеру двигать подбородком своего знаменитого дяди. И не только. Как и в случае с Наполеоном I, медлительность австрийского главнокомандующего графа Франца фон Гиулая была достойно наказана энергичной распорядительностью императора французов.
Австрийцы потерпели поражение при Монтебелло (20 мая), где генерал Эли-Фредерик Форэ с одной французской дивизией и отрядом сардинской кавалерии разбил австрийский корпус под начальством Филиппа-Франца фон Штадиона. 21 мая на Сезии и около Верчелли опять произошла кровопролитная схватка, доставившая победные лавры королю Виктору-Эммануилу, лично командовавшему своим войском.
Австрийцы отступили, французы перешли Тичино, и на полях Ломбардии, при Мадженте, в 25 километрах от Милана, имела место двухдневная битва (4 и 5 июня), которая окончилась блистательной победой над австрийцами. Доблестные союзники – король Виктор-Эммануил II и Наполеон III – в тот же день совершили торжественный въезд в Милан.
Таким образом, победа следовала за победой.
Сольферино – это деревня в Италии, в провинции Мануя. Около нее 24 июня 1859 года произошло сражение между австрийцами, с одной стороны, и французами и сардинцами, с другой.
Разбитые при Мадженте австрийцы отступили за реку Минчио, но в ночь на 23 июня начали обратный переход через нее. Рано утром 24 июня обе армии неожиданно встретились на правом (западном) берегу Минчио. Армия союзников, состоявшая из 150 000 человек, растянулась по линии в 30 километров: на левом фланге стояла сардинская армия, на правом – французская. Против нее вытянулась армия австрийцев численностью в 160 000 человек. Французская артиллерия в первый раз при Сольферино пустила в ход пушки с нарезными стволами, давшие ей некоторый перевес над противниками.
В семь часов утра Наполеон III, наблюдавший за битвой с церковной колокольни, направил свою армию на высоты около Сольферино. После кровавой битвы к часу дня они были заняты маршалом Бараге д’Илье. Взятие высот дало союзникам значительный стратегический перевес над австрийцами, однако битва продолжалась. Через два часа маршал Мак-Магон взял деревню Сан-Кассиано. На левом фланге попытка Виктора-Эммануила подойти к реке Пескьере не удалась; генерал Бенедек отбросил его до деревни Револтелла, что на берегу Гардского озера. Около четырех часов страшная жара сменилась бурей с грозой и градом. Австрийские войска начали отступление сперва на левом фланге; это дало возможность оправиться армии Виктора-Эммануила, которая перешла в наступление и взяла деревню Сан-Мартино. Отступление австрийцев совершилось, однако, в порядке, так как буря помешала союзникам преследовать их с достаточной энергией.
Страшная битва продолжалась 16 часов, и в течение этого времени, с раннего утра и до позднего вечера, Наполеон III не слезал с коня и, находясь постоянно в адском огне, под градом губительных снарядов и пуль, из которых одна сорвала с него эполет, находясь посреди всех ужасов, свирепствовавшей вокруг него смерти, он хладнокровно отдавал приказания, ясно и отчетливо, как ни один плац-парадный генерал не отдает их на учебном смотре.
Огорченный до слез Франц-Иосиф оставил поле битвы, и вслед за ним начали обратный переход через реку Минчио нестройные колонны его разбитого войска.
Всего в сражении 24 июня 1859 года французы и их союзники потеряли 17 191 человека, а австрийские потери составили 21 097 солдат и 639 офицеров205.
В этом сражении участвовало до 500 орудий. По расчетам одного артиллерийского офицера, австрийцами и союзниками во время этого сражения с двенадцати и до двух часов производилось не менее 60 пушечных выстрелов в минуту! Подобной битвы не видала Европа в течение 42 лет – со времени сражения при Ватерлоо. Войска обеих сторон дрались с примерным ожесточением.
Историк Н. Ф. Павлов пишет об этом сражении так:
«То была долгая и кровавая битва, в которой от восхода до заката солнца боролись около 400 000 человек. Австрийцы были разбиты в ней неприятелем, бывшим слабее их численно, но превосходившим их вооружением и сметливостью. Пока еще вся Европа находится под впечатлением страшных подробностей этой резни, мы постараемся извлечь из нее должное нравоучение. Почему австрийцы проиграли это сражение? Почему они были везде поражаемы и в продолжение всей этой войны? Не потому, конечно, что они уступали французам в храбрости <…> Австрийцы не предались бегству. Нельзя также сказать, что они были не искуснее французов в стрельбе <…> Дисциплина их весьма удовлетворительна; сила косности, которой отличаются они, превосходна, и они отступают всегда твердым и неторопливым шагом, смело глядя в лицо неприятелю. Почему же, повторяем, люди, умеющие так храбро терять сражения, не могут выиграть ни одного сражения? К несчастью для них, потому что сила в наш век зависит от современной науки, а их наука – не теперешнего, а давно минувшего времени. Про них можно сказать, что они находятся в почтенном застое. Ими управляют старые правила, старые люди, устаревшая рутина. Перед ними неприятель, который ни на сантимне заботится о старине и не задумается прибегнуть к самому неправильному образу действий, лишь бы выиграть победу, между тем как Франц-Иосиф напрягает весь свой ум на то, чтобы произвести какой-нибудь маневр по всем правилам Людовика ХIV»206.