Бонапарты. История Французской империи
Шрифт:
Кроме того, Совет ордена теперь сам мог выбирать своего президента.
Следует отметить, что под руководством генерала Меллинэ число лож «Великого Востока Франции» увеличилось с 230 до 292.
В 1870 году пятилетний срок полномочий генерала Меллинэ на посту гроссмейстера истек. На новый срок генерал, которому уже было за семьдесят, избираться отказался. Он предложил Генеральной ассамблее «Великого Востока Франции» новую кандидатуру, и та выбрала старого масона-журналиста Леонида Бабо-Лярибьера.
Он родился в 1819 году в департаменте Шаранта и до своего избрания успел побыть адвокатом и посотрудничать с республиканскими газетами. В 1848 году он стал комиссаром Республики в своей родной Шаранте, потом стал депутатом Национальной ассамблеи.
Приходится констатировать, что фактически, уже начиная с генерала Меллинэ, гроссмейстер представлял собой фигуру не только не значительную, но и вообще номинальную. Гроссмейстер, по сути, стал лишь начальником федеративной масонской администрации и вроде бы не имел уже того особого значения, как это было раньше. Все же мастерские одной федерации были связаны между собой посредством общего федерального бюджета, общего суда, общей отчетности и общих установлений, налагающих денежные и иные обязательства на все мастерские и на каждого их члена.
Из всего этого можно сделать вывод о существовании какой-то тайной силы, управляющей масонством и приводящей их организацию в действие. Гроссмейстер же для этой силы теперь стал чем-то вроде наемного управляющего предприятием, командующего своими подчиненными, но ничего не решающего в стратегическом плане. Такого управляющего всегда можно заменить, на него всегда можно «повесить всех собак», сделать «козлом отпущения» как для официальных властей, так и для рядовых братьев-масонов. Совершенно очевидно, что если бы такая объединяющая и направляющая сила (некий тайный Совет акционеров) не существовала и не передавала свои распоряжения к исполнению, то характер масонской деятельности в различных местах отличался бы; однако мы повсюду видим, без всякого сомнения, планомерное единообразие целей и действий масонов.
Дальнейшие события только подтвердят: личность гроссмейстера «Великого Востока Франции» в подавляющем большинстве случаев перестала быть интересной и достойной чего-то большего, кроме простого упоминания.
А что же Наполеон III? По большому счету, ему было не до масонов. В конце 1860-х годов у него обострилась мочекаменная болезнь, причинявшая ему жестокие страдания. А еще внешнеполитические события требовали от него энергичных действий. В 1859 году он начал войну с Австрией, результатом которой для Франции было присоединение к ней Ниццы и Савойи. Это был несомненный успех, но потом последовали неудачи, и одной из таких явных неудач стала экспедиция в Мексику, явившаяся подражанием Египетской экспедиции Hаполеона I.
Мексиканская авантюра Наполеона III
Кто-то сказал замечательную фразу: «Только успех дает возможность отличить великое дело от печальной авантюры». Так вот, словно в подтверждение этой мысли, в начале 1862 года, в то время, когда Соединенные Штаты были парализованы гражданской войной, Наполеон III попытался создать в Мексике империю, управляемую марионеточным правителем эрцгерцогом Максимилианом Австрийским.
Наполеон III был полон самомнения, и казалось, что для этого у него есть все основания. В 1853–1855 годах. французы вместе с англичанами поставили на колени Россию. Ту самую Россию, которая в 1812 году унизила его великого дядю. В 1859 году армии Наполеона III разгромили Австрию – еще одного исторического противника семейства Бонапартов. Оставалось только превзойти Наполеона I еще и на американском континенте, где у великого корсиканца дела в свое время явно не ладились (в 1803 году он был вынужден продать громадные территории в бассейне Миссисипи США, а затем еще и проиграл войну против лидера чернокожих повстанцев на Гаити Туссена-Лувертюра).
Как мы понимаем, в это время ситуация в Мексике сложилась тяжелая: у страны, по сути, было два правительства – демократическое во главе с индейцем Бенито Хуаресом и консервативное генерала Мигеля Мирамона. На стороне консерваторов были опытные генералы, а на стороне Хуареса – широкая народная поддержка и контроль над таможней Веракруса, дававшей большую
В 1861 году Наполеон III был явно «на коне». А еще в 40-е годы он заинтересовался строительством Панамского канала. Он понимал, что такой канал дал бы Франции контроль над расцветающей торговлей с Востоком и огромные стратегические преимущества. Мексика тогда производила почти одну треть серебра, добываемого в мире. Контроль над Мексикой помешал бы росту могущества Соединенных Штатов и открыл бы дверь в неспокойные страны Центральной Америки. И вот теперь мексиканский дефолт дал Наполеону III повод для появления в Новом Свете.
Мексиканский дефолт также сыграл на руку консерваторам, которые жаждали восстановления своей власти над Мексикой и прекращения американской помощи Хуаресу. Они нашли преданного друга при французском дворе в лице Евгении де Монтихо, набожной испанской католички, ставшей французской императрицей. Кроме того, в ужасные дни консервативного правления генерал Мигель Мирамон занял 750 000 франков у швейцарского банкира Жана-Батиста Жекера. Эта ссуда была обеспечена мексиканскими государственными обязательствами на сумму 75 миллионов франков, а также правами на прииски в Соноре и Нижней Калифорнии.
Бенито Хуарес отказался выплачивать ссуду, назвав ее ростовщической и мошеннической, но на выручку Жекеру пришел Огюст де Морни, единоутробный брат и близкий друг Наполеона III, который договорился с одним французским предприятием о выкупе обязательств у Жекера. А Жекер, в свою очередь, настоял на том, чтобы долг перед ним в сумме 15 миллионов песо был признан долгом перед Францией.
Вот такая сложилась обстановка в этом регионе к тому моменту, когда у Наполеона III зародился амбициозный план превратить Мексику в опорный пункт для создания «латинской империи» в Новом Свете под протекторатом Франции.
Максимилиан, эрцгерцог Австрийский и младший брат Франца-Иосифа, императора Австрии из династии Габсбургов, был очень честолюбив. Однако Наполеон III рассчитывал, что если он поможет утвердить его на мексиканском престоле, то Франция помирится с католической Австрией, отношения с которой были испорчены французской поддержкой итальянцев, и получит союзника на случай ухудшения отношений с могущественной Пруссией.
Однако Наполеон III сначала не мог действовать открыто.
14 декабря 1861 года 6000 испанских солдат с Кубы высадились в Веракрусе, 2 января к ним присоединились 800 британских пехотинцев. Через шесть дней европейский контингент пополнили 2000 французских пехотинцев и 600 зуавов из французского Африканского корпуса. Очень скоро союзников встретили первые неприятности. Завладев Веракрусом, они оказались в болотистых местах, губительных для здоровья. Еще одной серьезной проблемой стала желтая лихорадка. За пару недель генерал Прим, граф Реус, командовавший испанским контингентом, отправил в госпиталь на Кубе около 800 человек, а Бенито Хуарес предложил захватчикам переговоры.
И когда переговоры уже начались, французы вдруг высадили 3000 дополнительных солдат в Веракрусе. Ими командовал бригадный генерал Шарль-Фердинанд Латрий, граф де Лорансэ.
Французы потребовали неукоснительного соблюдения соглашения Мирамона-Жекера, а в качестве гарантии уплаты долга настаивали на своем праве оккупации Веракруса и установлении французского контроля над сбором таможенных пошлин.
В этой обстановке Бенито Хуарес решил сманеврировать и расколоть единый фронт интервентов. 19 февраля 1862 года в местечке Ла-Соледад была подписана конвенция между Мексикой и тремя державами, согласно которой мексиканское правительство соглашалось на продолжение переговоров о долге. Хуарес даже согласился, что на время переговоров иностранные войска смогут занять три мексиканских города – Кордову, Орисабу и Теукан. Англичан и испанцев это удовлетворило. Тем более что никакой обещанной эмигрантами-консерваторами народной поддержки в Мексике они не заметили. В таких условиях возможная война могла затянуться. Британский премьер Генри Джон Темпл, более известный как виконт Палмерстон, решил, что было бы неплохо позволить слишком амбициозному Наполеону завязнуть в далекой Мексике и отвратить его аппетиты от европейских дел.