Борьба без проигравших
Шрифт:
— Теперь ты понимаешь, почему я должна туда вернуться? — тихо спросила Элизабет.
Репортаж о Тессе Монтгомери закончился, Калеб выключил телевизор, но остался стоять, глядя на пустой экран. Наконец он произнес:
— Нет. Ты останешься здесь. Туда пойду я.
— Что?
— Это слишком опасно. Меня специально обучали для подобных операций. Я могу проникнуть да, выяснить, что там происходит, и выбраться оттуда. Затем, когда у нас будут доказательства, мы сможем пойти в полицию.
— Калеб, это не пройдет. Что бы там ни происходило,
— В «Авалоне» есть запертые комнаты?
— Конечно. Их там много.
— Вот и прекрасно. Я могу проникнуть внутрь, несмотря на все замки, охрану и сигнализацию. Ты будешь только мешать.
— То, что ты предлагаешь, не имеет смысла, — заспорила Элизабет. — Будет лучше, если я вернусь в «Авалон» и расскажу, что меня похитили. Черт побери, я уверена, что они это уже вычислили. Я скажу им, что убежала от тебя.
Калеб отрицательно помотал головой.
— Элизабет…
— Я признаю: раньше я была не слишком удачливой разведчицей, я не знала, что искать, какие вопросы задавать. А ты знаешь. Ты можешь меня научить. А потом, когда у меня будут доказательства…
— Тпру-у! Не торопись. Как ты собираешься добыть доказательства, если все они находятся за закрытыми дверьми?
Элизабет не ответила.
— Вот об этом я и говорю.
Их взгляды встретились, суровая истина предстала перед ними: они нужны друг другу, чтобы выполнить задуманное. В одиночку никому из них это не удастся.
— Хорошо, — сказал Калеб, — если мы собираемся делать это, не будем терять время.
— Тогда завтра.
— Почему? Не будет полной луны?
Элизабет подняла бровь и усмехнулась.
— Ну, положим, так. Но есть причина и поважнее. Ты не забыл, какой завтра день?
— Канун Дня всех святых!
— Они будут праздновать его в языческом стиле. Редкий случай отдохнуть от тяжелой работы. Будут маски, танцы, даже костер. А пока все веселятся…
— …они потеряют бдительность! — И Калеб порывисто обнял Элизабет.
Элизабет прижалась к нему, испытывая чувство комфорта от его тепла и силы. Разве она может потерпеть неудачу, имея такого союзника?
После того случая в домике на дереве они впервые обнимали друг друга.
— Тебе лучше не ходить туда, Элизабет. Мне бы хотелось обойтись без тебя.
— Я пойду туда, Калеб, с тобой или без тебя. Я должна закончить это дело. Пожалуйста, пойми меня.
— Я понимаю. Только я… — Он вздохнул и нежно поцеловал ее в губы. А потом внезапно весь подобрался и рявкнул: — Я скажу тебе, что говорить и что искать. Ты должна буквально следовать моим инструкциям.
Она улыбнулась.
— Слушаюсь, сэр!
Глава восьмая
Когда Калеб начал завязывать голубой платок вокруг ее шеи, от его прикосновений у Элизабет по телу побежали мурашки. Он заткнул платок за ворот слишком широкого морского бушлата, который ей дал, и завязал
Калеб и Элизабет расположились в темном гараже на краю территории, принадлежащей «Авалону». Была вторая половина дня. Они только что свернули с дороги и успели проскочить через лес. Калеб быстро управился с висячим замком на двери гаража. Они находились приблизительно в четверти мили от административного корпуса, где жил и работал Лу.
— Ты дрожишь, — сказал Калеб, стараясь заглянуть в глаза Элизабет.
— Мне холодно. — Она пожала плечами. Калеб заправил концы платка за ворот фланелевой рубашки и застегнул бушлат.
— Элизабет, я выполнял слишком много опасных заданий и понимаю, когда человеку страшно, а когда холодно. Ты имеешь право бояться. Еще не поздно вернуться.
Она начала было говорить, но он прижал палец к ее губам.
— Я буду все время думать о тебе.
Элизабет глубоко вздохнула.
— Все в порядке.
В десятый раз Калеб пригладил карман бушлата, куда она засунула пистолет.
— Он все еще на месте, — сказала она и улыбнулась дрожащими губами.
Калеб взял Элизабет за подбородок и застав посмотреть ему в глаза.
— Запомни: ты не будешь предпринимать ничего рискованного. Только присматривайся, как я тебя учил. Если заметишь что-нибудь важное, уход и позволь мне действовать самому. Ты поняла?
Элизабет кивнула.
— Я говорю тебе не пустые слова. Жди меня. Так, когда ты должна меня встретить?
— В десять часов.
— Где?
— Прямо здесь.
Калеб взял ее за руку и в который раз проверил часы, чтобы удостовериться, что они идут синхронно с его часами. Он тоже нервничал. Но она знала, что он боится за нее, а не за себя.
Справившись с дрожью, Элизабет огляделась. Замызганная механическая сенокосилка стояла в гараже рядом с кучей грязных пластмассовых стульев, подвесным мотором для лодки, садовым и спортивным инвентарем. В углу валялась груда спутанных теннисных и волейбольных сеток. На дощатых стенах висели грабли, совки и другие инструменты. На стропилах были подвешены перевернутые вверх дном лодки, надувные шлюпки и несколько весел. Заляпанный грязью цементный пол был усыпан сухими листьями, которые занесло сюда ветром.
Калеб опустился на колени и открыл рюкзак.
— Ну что ж, проверим мои игрушки.
Он вынул из рюкзака черный бинокль с резиновыми наглазниками и длинным телескопом. Бинокль он отложил в сторону.
— Ты думаешь, это подойдет к моему снаряжению? — спросила Элизабет.
— Эти очки для меня, в них можно видеть ночью. Я собираюсь познакомиться с обстановкой поближе. Но даже в них мне будет трудно разглядеть тебя в темноте и на расстоянии. Поэтому ты наденешь вот это.
Калеб протянул руку, на его ладони лежала маленькая черная коробочка. Элизабет взяла ее и перевернула, чтобы рассмотреть. Коробочка была два дюйма длиной и менее дюйма высотой. На ней была кнопка и маленький красный глазок.