Борьба без проигравших
Шрифт:
— Что это, Калеб? Я ничего не понимаю.
Он расстегнул куртку. Элизабет не собиралась облегчать ему задачу, он это видел.
— Я хочу показать тебе весь дом, Элизабет. В нем четыре этажа, жуткий двор и…
— Ты его купил?
— Да. Для тебя.
Калеб увидел, как ее глаза расширились, но она не улыбнулась в ответ.
В эту минуту ему припомнилось, как она в штыки встретила предложение купить ей новую одежду. Он беспокойно провел кончиком языка по губам, собираясь продолжить, но она заговорила первая:
— Зачем
— Мне надо было узнать, что удерживает тебя вдали от меня.
— Ты что, выслеживал врага?
— Ну, что-то вроде этого. И… я подумал, тогда я вырвал тебя из твоего мира. — Он взъерошил влажные от снега волосы. — Ты уже достаточно хорошо знакома с моим миром. Он не похож на твой…
Ему показалось, что Элизабет немного оттаяла. Ему не терпелось обнять ее, но какой-то голос подсказывал ему, что не надо торопиться. Раздалось громкое мяуканье, и в комнате появился молодой кот. Он шел через гостиную с явным намерением представиться Элизабет.
Она опустилась на колени, сняла с плеча сумку, стянула перчатки и протянула руку, чтобы погладить его. Ее глаза сияли.
— Булвинкл? — Она взяла его на руки. — Это Булвинкл! Он стал такой большой.
Хвост Булвинкля неприязненно задергался, и Элизабет отпустила его. Но он остался рядом, обнюхал ее ноги и стал тереться о них. Она любила этого котенка больше остальных котят, которых принесла Наташа.
Как не стыдно Калебу призывать на помощь бессловесное животное, чтобы умаслить ее? Он криво улыбнулся. Но кто ж честен на войне и в любви? По взгляду Элизабет, брошенному в его сторону, Калеб понял, что от нее не укрылась Булвинклева стратегия капитана Трента.
— Пойдем со мной, — сказал Калеб. — Я хочу показать тебе двор.
Он помог ей подняться, а Булвинкл направился к спальному мешку и улегся на нем.
— Мы можем посмотреть на звезды. Помнишь, как мы смотрели на звезды в мой телескоп?
— Звезды? Калеб, ведь снег идет. Кроме того, это же огромный, блещущий огнями Нью-Йорк. Мы и в ясную ночь их вряд ли увидели бы.
Калеб отпер дверь черного хода, и она вышла вслед за ним на улицу. У нее перехватило дыхание.
— Как красиво!
Снежинки кружились и медленно падали на землю. Двор был по-городскому мал, но красиво расположен. Он был окружен высокой кирпичной стеной и изгородью из виноградных кустов, которые летом покроются большими зелеными листьями и ароматными ягодами. Калеб шел вслед за Элизабет, и снег поскрипывал под ногами на замерзшей траве.
— Я купил этот дом у одного из моих клиентов. Он уезжал из города, и ему надо было срочно продать его. Не могу сказать, что он достался мне за гроши, но, поскольку парню не нужно было обращаться к маклеру, нам удалось уменьшить расходы. На следующей неделе я привезу свои вещи.
Элизабет удивленно посмотрела на него.
— Ты хочешь обосноваться здесь? Мне казалось, тебе нравилось вести свои дела из поместья
Калеб пожал плечами.
— Это я улажу. Я люблю город. А ты ведь не сможешь продолжать свою карьеру, если будешь жить в нескольких сотнях миль от Бродвея. Восьмичасовые поездки на поезде тебя быстро измотают.
Элизабет пропустила его заявление мимо ушей.
Калеб принял это за добрый знак и поспешил продолжить:
— Поскольку я купил этот дом, ты сама сможешь выбрать обстановку. Я на все согласен, кроме ситца в цветочек. Я не очень люблю ситец в цветочек.
— А что ты собираешься сделать с тем домом?
— Я сохраню его. Это будет наш загородный дом. Нужно же нам где-то любоваться звездами. Тебе приятно будет узнать, что я снял с забора проволоку. Теперь он больше похож на загородный дом и меньше на больницу.
Элизабет остановилась у дальней стены двора, разглядывая скамейку с чугунным орнаментом. Подойдя, она начала лениво смахивать снежинки с резной спинки, а потом прислонилась к скамейке спиной и подняла лицо к небу. В темноте Калеб мог видеть лишь, как снежинки падают ей на ресницы, и ему хотелось слизнуть их.
— А что поделывает наш дорогой фальшивомонетчик? Как он там? — спросила Элизабет.
— Похоже, Лу поссорился со своими адвокатами.
— Опять?! Он что, собирается отказаться и от этих?
— Похоже на то. Бедняга просто не может понять, почему все так его ненавидят.
Элизабет лукаво усмехнулась:
— Такого очаровательного мужчину!
Калеб сказал:
— Когда Лу схватил тебя… когда он говорил, что сделал с Дэвидом и что собирается сделать с тобой… — Калеб затряс головой, пытаясь справиться с приливом злобы. — Я никогда не чувствовал такой ярости, Элизабет. Никогда. Я собрал всю свою волю, чтобы не броситься на него. Если бы он не держал тебя на мушке…
Она смотрела в сторону.
— Я не знала, что Дэвид рассказывал ему обо мне. Но, по крайней мере, Лу подтвердил мои слова.
— Элизабет. — Калеб протянул руку и повернул ее лицо к себе, чтобы она смотрела ему в глаза. — Мне вовсе не нужно было слушать эту полоумную скотину. Разве ты не знаешь, что я тебе давно уже поверил?
Он почувствовал, как у нее задрожал подбородок, и ласково погладил ее по щеке.
— Мне кажется, я никогда не смогу тебя в этом убедить — после всего, что я с тобой натворил.
Элизабет положила свою руку поверх руки Калеба.
— Ты слышал, Лу рассказывал, как он обработал Дэвида и до чего его довел? Ты продолжаешь винить себя за то, что не вмешался? Что не распорядился жизнью брата по-своему?
— Нет. И это было тяжелее всего — освободиться от чувства вины. Дэвид был взрослым человеком и мог сам принимать решения.
— Но он все равно был твоим младшим братцем, — прошептала Элизабет, целуя его ладонь.
Калеб почувствовал, как у него перехватило горло. Она поняла.