Борьба и победы Иосифа Сталина
Шрифт:
Возникшие разногласия не были случайны. Социал-демократическая партия никогда не представляла собой чего-либо единого. Неоднородными были и мотивы, которыми руководствовались люди, вступавшие в ряды социал-демократов. Впрочем, общеизвестно: то, что для одних считается хорошими идеями, — для других представляется безобразными ошибками.
Историк образно пишет, что эти люди — разного жизненного опыта, происхождения, психологии — напоминали пассажиров поезда, идущего в одну сторону, но севших в разные вагоны и имевших «разные представления — на какой станции следует сходить и куда надо идти дальше после выхода на платформу».
В этой атмосфере всеобщего партийного разброда
Ленин пытался остановить этот парад оппортунистического разброда в РСДРП; он написал свою знаменитую книгу «Материализм и эмпириокритицизм», в которой резко атаковал Богданова, а заодно и учения австрийца Маха и швейцарца Авенариуса. В июне 1909 года на расширенном совещании редколлегии большевистской газеты «Пролетарий», состоявшемся в Париже, Богданов по инициативе Ленина был исключен из редколлегии.
Конечно, Иосиф Джугашвили не мог пройти мимо разгоревшихся страстей. Обращаясь с письмом к М. Торошелидзе, он одобрил книгу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», отметив, что «материализм Ильича во многом отличается от материализма
Плеханова, и это Ильич, вопреки требованиям логики (возможно, по соображениям дипломатии), пытается скрыть».
В то же время в отличие от Ленина он указал на положительные стороны философии Маха и Авенариуса, оценив этих философов равными Гегелю и Гольбаху, и пишет, что следует более глубоко изучать суть диалектического материализма. Но в целом Джугашвили откровенно скептически отнесся к спорам, возникшим в среде эмигрантов. В письмах Владимиру Бобринскому и Михе Цхакая он назвал дискуссии, возникшие между Лениным и Богдановым с Луначарским, «бурей в стакане воды».
Нет, он не пренебрегал философией. Спустя много лет, уже став руководителем государства, для «Краткого курса истории ВКП(б)» Сталин напишет отдельную главу. Написанная твердой рукой, она в сжатой и доступной для широких масс форме рассматривает суть диалектических понятий и законов. Он умел сложное объяснять простым языком, доступным для людей разного уровня — от рабочих до профессоров; и его изложение законов диалектики станет классическим пособием, по которому много лет преподаватели философии будут учить студентов.
Но тогда, в годы кризиса революции, Иосиф Джугашвили видел для партии выход из критического положения в иных мерах, чем оторванные от реальных проблем публицистические баталии. Сама жизнь выдвигала для действующего партийного деятеля реальные, отнюдь не умозрительные вопросы, и у него не было времени для занятий праздными упражнениями ума.
Бежав из ссылки, он снова шел по лезвию ножа. О появлении Иосифа Джугашвили на Кавказе сразу стало известно Бакинскому охранному отделению. Уже 12 июля 1909 года секретный сотрудник Фикус1 сообщил в своем донесении: «Приехавший, скрывшийся из Сибири, сосланный туда из Гори, социал-демократ, известный в организации под кличкой Коба или Сосо, работает в настоящее время в Тифлисе (приметы). Завтра из Балаханов приедет вместе с Роруа, Мачарадзе и Джапаридзе, около 9 часов утра можно будет видеть (их) на Балаханском вокзале».
1Под кличкой Фикус скрывался секретный сотрудник (сексот) охранного отделения, бывший тифлисский рабочий Николай Степанович Ериков, проживавший в Баку по паспорту Давида Виссарионовича
Это сохранившееся в архивах сообщение имеет пометки: «Будет установлено наружное наблюдение»; «22 июля за № 9804 запрошен горийский уездный начальник, по сообщению коего Сосо и Коба неизвестны...»; «В район. Запросить о результатах установки и приметах»; «Роруа — Чодришвили».
И все-таки, идентифицировав по партийной кличке Чодришвили, охранка не выяснила настоящей фамилии Сосо-Кобы. С 15 июля жандармы организовали слежку за «членом Бакинского комитета» и в служебных сводках он фигурировал под кличкой Молочный. Информация о его появлении поступила и от другого агента. 17 июля осведомитель охранки по кличке Михаил1 доносил: «В Баку приехал Коба, известный на Кавказе деятель социал-демократической партии. Приехал из Сибири, откуда, вероятно, бежал, так как он был выселен в 1909 г. Он был в областном комитете представителем Бакинской организации и несколько раз ездил на съезды. Здесь он займет центральное положение и сейчас приступит к работе».
На это сообщение шеф жандармского управления наложил резолюцию: «Принять меры к установке (настоящей фамилии. — К Р.), после чего Коба будет взят в постоянное наблюдение». «Запрос в район: установлен ли и какие приняты меры». Правда, начав визуальное наблюдение за появившимся в Баку нелегалом, в августе специалисты сыска пришли к ошибочному выводу: они решили, что под партийной кличкой Коба скрывается Оганез Вартанович Тотомянц.
То, что революционер проживает по фальшивому паспорту, жандармам, видимо, не пришло в голову. Впрочем, получив из Баку сводку агентурных сведений за июль, где отмечалось появление Кобы, Департамент полиции тоже не сверил ее со своей картотекой, где эта партийная кличка была зафиксирована еще в 1904 году. И на запрос в отношении Тотомянца в Баку поступил ответ, что никто под такими именем и фамилией не высылался и, следовательно, не мог бежать из ссылки.
Но дело не в очевидном непрофессионализме. Бакинский политический сыск имел свои проблемы. Исследуя предоктябрьский период биографии вождя, нельзя хотя бы бегло не коснуться темы платных провокаторов, засылаемых охранными службами режима в революционное подполье.
1Михаил — сексот охранного отделения Михаил Коберидзе, ранее учившийся в Тифлисской семинарии в одном классе с С. Девдориани (цит. по: Островский А. Кто стоял за спиной Сталина. Источник: ГИ АГ. Ф. 153.On.1. Д. 3453. Л. 28.); был в вологодской ссылке (там же. Источник: ГААО. Ф. 1323.On.1. Л. 5—6.); по возвращении заведовал в Баку Народным домом (Там же. Источн.: РГАСПИ.Ф. 71. Оп. 15. Д. 1012. Л. 5—6.).
Политическая борьба всегда неизбежно сопряжена с агентурной работой как по ту, так и по другую стороны баррикады. Чтобы не было недоговоренности, подчеркнем, что речь идет не о штатных филерах службы наружного наблюдения, которых в обиходе звали просто «шпиками», а о секретных сотрудниках, внедряемых властями в революционную среду.
Проблемы бакинской охранки состояли в нехватке таких секретных сотрудников. Ротмистр Мартынов, назначенный на должность заведующего охранным пунктом в Баку еще 6 сентября 1908 года, удрученно писал на имя начальника Кавказского районного охранного отделения, что его предшественник, генерал-майор Козинцев, очно передал ему в качестве сотрудников лишь двоих.