Борьба за Рим
Шрифт:
Вскоре он был подле Улиариса. Тот сообщил ему, что заключил перемирие с Велизарием на три часа.
— Я никогда не сдамся. Но нам необходимо время, чтобы починить стены. Неужели нет еще никаких известий от короля?.. Проклятие! Более шестисот готов убито этими адскими машинами. Мне теперь некем охранять даже важнейшие посты. Если бы я имел еще хотя четыреста человек, я мог бы еще держаться.
— Четыреста человек я могу достать, — задумчиво ответил Тотила. — В башне Аврелия по дороге в Рим есть четыреста
— Не ходи! Прежде чем ты успеешь вернуться, перемирие кончится, и дорога в Рим будет занята. Ты не сможешь тогда пройти.
— Пройду, если не силой, то хитростью. Торисмут, лошадей — и едем!
Старый Исаак между тем все время был на стенах города, и только когда было объявлено перемирие, он пришел домой пообедать и рассказывал Мирьям обо всех ужасах, какие происходят в городе. Вдруг послышались шаги по лестнице, и в комнату вошел Иохим.
— Сын Рахили, — сказал удивленный старик, — что это ты явился, точно ворон перед несчастием? Как ты попал в город? Через какие ворота?
— Это уже мое дело, — ответил Иохим. — Я пришел, отец Исаак, еще раз просить у тебя руку твоей дочери, — последний раз в жизни.
— Разве теперь время думать о свадьбе? — с досадой спросил Исаак: — весь город горит, улицы завалены трупами.
— А почему горит город? Почему улицы завалены трупами? Потому что жители Неаполя стали на сторону народа Эдома. Да, теперь время думать о женитьбе. Отдай мне ее, отец Исаак, и я спасу ее. Я один могу сделать это.
И он схватил руку Мирьям, но та с отвращением оттолкнула ее.
— Ты — меня спасать! — вскричала она. — Лучше умереть!
— А, гордая, — прошипел Иохим, — ты бы хотела, чтоб тебя спас белокурый христианин? Посмотрим, спасет ли этот проклятый тебя от Велизария! О, я схвачу его за длинные золотистые волосы и потащу по грязным улицам, и буду плевать ему в лицо!
— Уходи, сын Рахили! — вскричал Исаак, вставая.
— Последний раз, Мирьям, спрашиваю тебя. Оставь старика, оставь проклятого христианина, — эти стены скоро раздавят их. Я прощу тебе, что ты любила гота, только будь моей женою.
— Ты просишь мою любовь! — вскричала Мирьям. — Простить то, что настолько же выше тебя, насколько солнца выше пресмыкающегося червя! Да разве стоила бы я его взгляда, если бы была твоей женою? Прочь от меня!
— А, — вскричал Иохим, — это уж слишком! Но ты раскаешься. До свиданья!
И он выбежал из дома. Мирьям также вышла на воздух. Ее томило тяжелое предчувствие, и ей захотелось молиться, но не в синагоге, а в его храме, — ведь она будет молиться за него. И она проскользнула в открытую церковь.
Между тем срок перемирия истек. Улиарис взошел на стену и бросил копье в сторону неприятелей.
— А, не сдаются! — вскричал Велизарий,
Услышав это, начальники отрядов бросились вперед. Иоганн также хотел сесть на лошадь, но почувствовал, что кто-то держит его за ногу и тихо зовет по имени.
— Что тебе нужно, еврей? — с раздражением крикнул он. — Мне некогда: я должен первым попасть в город.
— Я пришел; чтобы помочь тебе. Следуй за мною, и ты без труда будешь там, — ответил Иохим.
— Без труда? Что же, ты на крыльях перенесешь меня через стену, что ли?
— Нет, не на крыльях понесу, а подземным ходом провожу тебя, если ты дашь мне за это тысячу золотых и одну девушку в добычу.
Иоганн остановился.
— Хорошо, ты получишь это. Где дорога?
— Здесь, — ответил еврей и ударил рукою о камень.
— Как? Через водопровод? Откуда ты знаешь эту дорогу?
— Я сам строил этот водопровод. Теперь в нем нет воды. Я только что прошел через него из города. Он выведет нас в старый храм у Капуанских ворот. Возьми тридцать человек и следуй за мною.
Иоганн пристально посмотрел на него.
— А если ты лжешь?
— Я буду идти между твоими воинами. Вели им убить меня, если я обману.
— Хорошо, — ответил Иоганн и, позвав солдат, первый спустился в подземный ход.
Глава III
Через несколько времени впереди показался свет: они были у выхода. Шлем Иоганна ударился о корни огромного дерева, — это было оливковое дерево в саду Мирьям. Он высунул голову из отверстия и увидел старуху, которая молилась подле креста.
— Боже, — громко говорила она, опустившись на колени: — избави нас от зла, не допусти, чтобы город пал прежде, чем возвратится мой Юкунд. Горе, горе ему, если он не найдет уже и следа родного города и не найдет своей матери. О, приведи его снова той дорогой, по которой он ушел от меня, покажи его мне так, как я видела его сегодня во сне, — выходящим из отверстия среди корней!
И она встала и пошла ко входу.
— О темный вход, в котором исчезло мое счастье, возврати мне его назад! — И она с мольбою обратила глаза к небу.
В эту минуту и увидел ее Иоганн.
— Она молится, — прошептал он. — Неужели я должен убить ее во время молитвы? Лучше подожду: быть может, она скоро кончит.
И он остановился, но уже через минуту потерял терпение.
— Нет, не могу дольше ждать, — она молится слишком долго! — сказал он и быстро поднялся между корнями. Тут Аррия опустила свои полуслепые глаза и увидела фигуру человека. Луч радости осветил лицо ее.
— Юкунд! — вскричала она, и этот крик был последним в ее жизни.