Борьба за Рим

Дан Феликс

— Что же моя жена? — спросил со стоном Витихис, — она в отчаянии?

— Нет, господин. Твоя жена — точно из золота и стали. Как только ребенок скончался, она молча указала на дом Кальпурния. Я понял: вооружил всех рабов и повел их, чтобы отомстить. Мы положили мертвого мальчика на щит и понесли его с собою, а Раутгунда шла за ним с мечом в руках. Перед воротами его дома мы опустили труп на землю. Сам Кальпурний уже ускакал на самой быстрой лошади. Но его жена, сын и двадцать рабов стояли во дворе, готовя лошадей, чтобы также бежать. Мы три раза прокричали им обвинение в убийстве

и потом бросились на них. Мы убили их всех и дом сожгли. Госпожа Раутгунда все время молча стояла подле трупа, опершись на меч, а на следующий день послала меня к тебе. Сама она едет вслед за мною. Она сейчас будет здесь.

— Мое дитя, мое дитя, моя жена! — с горечью вскричал Витихис. — Вот первый подарок, который принесла мне корона!

И со страшной болью он вскрикнул, обращаясь к Гильдебранду:

— Что же, старик, неужели ты и теперь будешь настаивать на своем требовании — жестоком, невыносимом!

— Необходимое не может быть невыносимым, — медленно, с расстановкой ответил Гильдебранд. — И зиму мы выносим, и старость, и смерть. Они приходят, не спрашивая, хотим ли мы выносить их. Они приходят, и мы выносим их, потому что должны… Но я слышу женский голос. Идем!

Витихис обернулся: там стояла, покрытая черным покрывалом, Раутгунда. С криком боли и любви бросился к ней Витихис.

Несколько дней бездетные теперь супруги предавались своему горю. Витихис почти не покидал палатки, передав главное начальство над войском Гильдебранду.

— Напрасно мучишь ты короля, — сказал однажды Тейя Гильдебранду. — Он ни за что не согласится, особенно теперь.

— Да, он… он этого, пожалуй, не сделает. Но… она?

— Она… может быть, — ответил Тейя.

— Она сделает, — уверенно ответил Гильдебранд. — Оставим их еще на несколько дней в покое. Пусть немного свыкнутся с мыслью о смерти ребенка. А тогда я потребую решительного ответа.

Но старик был вынужден заговорить с королем раньше, чем он рассчитывал.

Велизарий оставался все это время в Риме, но высылал постоянно небольшие отряды, которые нападали на мелкие города, села, отдельные замки и захватывали их. Предводителями таких отрядов он назначал римлян, так как они знали хорошо дороги в глубине страны. Иногда же такими предводителями были и готы, потому что, живя среди римлян, многие готы путем браков сроднились уже с римлянами и теперь стали на их сторону. На последнем народном собрании в Регете было решено, чтобы таких готов-отщепенцев подвергать позорной казни, как только они попадутся в руки. Но до сих пор закон этот ни разу еще не применялся, и о нем почти забыли.

Но вот однажды Гильдебранду донесли, что крепкий замок Цезена, стоявший среди леса на вершине крутой скалы, неподалеку от их лагеря, занят отрядом Велизария. Гильдебранд давно уже с неудовольствием смотрел, как мелкие отряды врага проникали таким путем все дальше вглубь страны, и теперь решил выступить против них. Взяв с собою тысячу воинов, он ночью отправился к замку. Чтобы подойти незамеченным, он велел солдатам обвязать копыта лошадей соломой. Действительно, нападение было вполне успешно: византийцы бросились бежать врассыпную в лес, где готы, окружившие скалу, перебили почти

всех. Только небольшой группе удалось добраться до мостика, переброшенного через речку, протекавшую у основания скалы. Готы бросились за этой группой, но у мостика их задержал один из беглецов, судя по богатству вооружения — их начальник.

Этот высокий, стройный и, как казалось, молодой человек, — лицо его было закрыто спущенным забралом, — сражался, как лев, прикрывая бегство своих. Он убил уже четырех готов.

В эту минуту подъехал Гильдебранд. Видя, как неравна битва, он крикнул одинокому воину: — Сдайся, храбрец! Я ручаюсь тебе за твою жизнь!

Римлянин вздрогнул, с минуту как будто раздумывал и взглянул на старика, но затем с новой яростью бросился вперед и убил еще одного гота. Готы в ужасе немного подались назад. Но старый Гильдебранд бросился на него с криком:

— Вперед! Теперь нет ему милости! Берите копья!

А сам бросил в него свой каменный топор, — он один только и имел еще это древнее оружие. Храбрец получил удар в голову и, точно сраженный молнией, упал.

Два гота подскочили и сняли с головы шлем.

— Да, это не римлянин, — вскричали они. — И не византиец. Смотри, Гильдебранд, золотистые локоны. Это гот!

Гильдебранд подошел и вздрогнул.

— Факелов сюда! Свету! — вскричал он и, всмотревшись в лицо воина, медленно поднялся. — Да, это гот, — мрачно сказал он и затем прибавил с ледяным спокойствием. — И я, я убил его! — Но рука его, державшая поднятый топор, сильно дрожала.

— Нет, — вскричал вдруг гот. — Он не умер, а только оглушен: вот он открывает глаза.

— Он жив? — с ужасом спросил Гильдебранд. — Тогда горе и ему, и мне!.. Но нет, сами боги готов отдают его в мою власть. Привяжи его, Алигерн, к своей лошади, да покрепче! Если он убежит, ты ответишь своей головою. Теперь домой!

— Что приготовить для пленника? — спросил Алигерн старика, когда они приехали в лагерь.

— На ночь связку соломы, а к утру виселицу, — ответил он и отправился в палатку Витихиса сообщить об успехе нападения.

— В числе пленных есть один гот-перебежчик, — яростно закончил он свое донесение. — Он должен быть повешен завтра же.

— Как это печально! — со вздохом сказал король.

— Да, но необходимо. Я созову на завтра военный суд. Ты будешь председательствовать?

— Нет, пусть мое место займет Гильдебад.

— Нет, — сказал старик. — Я — военачальник, пока ты не выходишь из палатки. И право председательства принадлежит мне.

Витихис взглянул на него.

— У тебя такой сердитый, холодный вид. Что, это старый враг твоего рода?

— Нет, — ответил Гильдебранд.

— Как его зовут?

— Как и меня — Гильдебранд.

— Слушай, старик, ты, кажется, ненавидишь этого Гильдебранда! Суди его, но остерегайся чрезмерной строгости. Не забывай, что я охотно помилую его.

— Благо готов требует его смерти, — ответил старик, — и он умрет.

Глава IX

Рано утром на следующий день пленник с покрытым лицом был выведен на луг, где собрались военачальник и большинство готов.