Борьба за Рим
Шрифт:
— Пощадите жизнь короля! — кричал Альбоин. — Возьмите его в плен! Он пощадил мою жизнь!
— Нет, смерть ему! — крикнул Фурий и бросил копье.
Алигерн в это время старался поднять раненого Тотилу на вороную лошадь префекта. В эту минуту пронеслось копье Агаллы. Но Юлий отразил его щитом Тейи. Агалла пустил второе копье: Алигерн прикрыл короля щитом, но оружие было брошено с такой силой, что пробило щит и ранило короля. Агалла подъехал уже почти вплоть и занес меч над Тотилой. Но молодой Адальгот со страшной силой ударил его древком знамени, которое держал, и тот опрокинулся назад, оглушенный. Между тем Алигерну удалось наконец
Торисмут между тем успел привести свой отряд в порядок. Тотила хотел распоряжаться битвой, но не мог сидеть на седле.
— Торисмут, — сказал он. — Ты защищай Тагину и пошли скорее гонца к Гильдебранту: он должен сейчас вести сюда весь свой отряд и во что бы то ни стало загородить дорогу на Рим. Тейя, как я узнал, уже на месте битвы, он должен прикрывать отступление на юг, к Риму. Это последняя надежда.
Тут он потерял сознание.
— Везите его отсюда, — сказал Торисмут. — Скорее туда, на гору, в монастырь. Скорее, потому что из ворот Капры движется уже пехота Нарзеса, — наступает решительный момент. Я буду защищать Тагину, пока у меня останется хоть один человек. Ни один всадник — ни перс, ни лангобард — не войдет в город, пока я в состоянии поднять руку: я буду охранять жизнь короля, пока он не очутится в безопасности.
Действительно, из ворот Капры появилась пехота Нарзеса. Цетег узнал уже о поступке Агаллы. Он подъехал к нему и протянул руку.
— Наконец-то, мой друг Агалла, ты примкнул к нам!
— О, он не должен жить, этот Тотила! — с яростью вскричал Агалла.
— Как? Разве он еще жив? Мне казалось, он умер! — быстро возразил Цетег.
— Нет, не умер! Его увезли раненого.
— Он не должен жить! — вскричал Цетег. — Его смерть важнее, чем взятие Тагины. Это может сделать Нарзес, — их ведь семьдесят против семи готов. А ты, Агалла, скорее в погоню за Тотилой. Он ранен, значит, не может сражаться. Его увезут в лес за городом. Туда можно пробраться по двум дорогам. Бери триста всадников и поезжай одной дорогой, а я возьму триста других и поеду другой.
— О, он наверно теперь в монастыре, у нее, у Валерии! Я задушу его там!.. Благодарю, Цетег. Я иду правой дорогой, ты — левой.
Между тем друзья отвезли раненого короля в ближайший лес за Тагиной. Там он напился у источника и немного окреп.
— Юлий, — сказал он, — поезжай к Валерии. Скажи ей, что битва проиграна, но ни Рим, ни я, ни надежда еще не потеряны. И привези ее сюда. Не хочешь? Ну, так я сам поеду к ней в монастырь.
Юлий неохотно согласился ехать.
— Сними с меня шлем и плащ: они так тяжелы! — просил раненый.
Юлий снял. В эту минуту ему послышался топот лошадей.
— Нас преследуют, кажется, — сказал он товарищам. Алигерн бросился к опушке леса и тотчас возвратился.
— Да, два отряда персов приближаются с двух сторон, — сказал он.
— О Юлий, скорее же, спаси Валерию! Веди ее под защиту Тейи.
— Да, я спасу ее! — ответил Юлий, в уме которого блеснула счастливая мысль: «Один раз мы с ним обменялись плащами, и это спасло его от удара убийцы. Сделаю я и теперь то же. Этим я отвлеку погоню от него». И он быстро надел шлем и окровавленный белый плащ Тотилы и вскочил на вороного Плутона. И действительно, как только он выехал из лесу на открытую дорогу, всадники бросились за ним. Чтобы отвлечь врагов как можно дальше
— Он ли это? — спросил ехавший впереди. — Тотила, кажется, выше ростом?
— Он, — ответил другой. — Его шлем и белый плащ.
— Но ведь он был на белой лошади. А это вороная, — и какая чудная!
— Да, это благородный конь. Я знаю его. Он сейчас остановится, смотри… Стой, Плутон! На колени! — закричал первый.
И Плутон, дрожа и фыркая, сразу остановился я, несмотря на шпоры и удары, медленно стал опускаться на колени.
— Да, варвар, езда на лошади префекта гибельна для вас! Вот это тебе за Рим, это за Капитолий, это за Юлия!
И префект с яростью нанес три страшных удара в спину Юлия. Тот упал с лошади. Префект спрыгнул с лошади, подошел к нему и снял шлем с его головы.
— Юлий! — в ужасе вскричал он.
— Ты, Цетег?
— Юлий! Ты не должен умереть! — вскричал снова префект, стараясь унять кровь, которая лилась из трех глубоких ран.
— Если ты меня любишь, — сказал умирающий, — спаси его, спаси Тотилу. — И кроткие глаза его закрылись.
Цетег ощупал пульс, приложил ухо к груди.
«Он умер! — беззвучным голосом сказал он. — О, Манилия! Юлий, тебя я любил, — и ты умер с его именем на устах!.. Теперь порвалась последняя моя связь с людьми. Теперь, человечество, ты мертво для меня!»
— Поднимите его на благородного коня: это, мой Плутон, будет последней службой в твоей жизни. Свезите его туда, в монастырь. Пусть священники хорошенько похоронят его. Скажите им, что он кончил жизнь, как монах, умер за своего друга: он заслуживает христианского погребения.
И он сел на лошадь.
— Куда? Назад, в Тагину? — спросил верный Сифакс.
— Нет! Туда, в Лес. Он там скрывается, потому что Юлий выехал оттуда.
Между тем Тотила немного подкрепился, сел на лошадь Юлия и в сопровождении Адальгота, Алигерна и некоторых других воинов поехал через лес к монастырю. Уже виднелись белые стены его, как вдруг справа раздался страшный крик, и на лесную прогалину выехал сильный отряд конницы. Тотила узнал их предводителя и, прежде чем спутники его успели опомниться, пришпорил коня и понесся на него, пустив свое копье.
— Гордый варвар! — вскричал тот.
— Гнусный изменник!
Точно две грозовые тучи, столкнулись враги и с такой яростью бросились друг на друга, что ни один не заботился о прикрытии себя: каждый думал только о том, чтобы нанести более сильный удар.
Фурий Агалла упал с лошади мертвый. Тотила опустился на руки Адальгота, смертельно раненый.
— Готы! — прошептал он еще. — Италия!.. Валерия!.. — и скончался.
В эту минуту, прежде чем успел начаться неравный бой, подъехал Альбоин со своими лангобардами. Молча, с поникшей головой смотрел он на труп короля.
— Он подарил мне жизнь, а я не смог спасти его, — с грустью промолвил Альбоин.
Один из его воинов указал на богатое вооружение покойника.
— Нет, — сказал Альбоин, — этот герой-король должен быть погребен со всеми почестями в королевском вооружении.
— Там в монастыре, Альбоин, — грустно сказал Адальгот, — его ждет невеста и могила, которую он уже давно выбрал для себя.
— Несите его туда. Я даю свободный пропуск благородному трупу и благородным носильщикам. А вы, всадники, за мною, назад в битву!