Борьба за троглодитов
Шрифт:
В пути ведем расспросы о мумие и его поставках эмиру Бухарскому. А в одном кишлаке от седобородого статного мул- лы получили в дар три драгоценных кусочка этого зелья (ко- торое позже попало на анализ к московским химикам). Главная же моя задача состояла в том, чтобы познакомиться с природ- ными условиями Каратагской долины. Побывали мы, например, в ущелье Дузах-дара, на которое указывали Г.К.Синявский, Б.М.Здорик и местные чабаны, как на убежище одами-явои (диких людей). И в самом деле - почти замкнутое, густо заросшее ущелье; превеликое множество алычи, есть яблоки, шиповник, орех, миндаль, боярышник, ежевика, много чухры (ревеня); в текущей по дну ущелья речке есть зеленые жабы, рыбки. В верхней части ущелья водятся медведь, кабан, рысь, волк, куница, лисица, барсук, дикобраз. А боковые саи заби- ты такой густой и буйной растительностью, что никакой тех- ники не хватило бы сквозь нее пробиться. Посетили мы и дру- гие боковые ущелья - Тимур, Янгоклик - и лежащие в них гор- ные озера.
С точки зрения выяснения природной среды разведка дала вполне положительный прогноз: условия для обитания реликтовых (пережиточных) палеоантропов благоприятны. Еще за два года до нее, а тем более по возвращении я пробовал сначала в Душанбе, позже в Ташкенте поинтересоваться в научных учреждениях тайной мумие. Но при всякой попытке прикосновения она уходила куда-то на дно. В древних иранских сочинениях удалось вызнать, что лекарство это бывало двоякого рода, вернее, одним именем называли два разных снадобья. Одно особыми приемами изготовляли из дико- го человека, другое - суррогат - собирали в скалах и пеще- рах. Но мои наезды и письма вызвали странный поворот собы- тий. Сначала знатоки народной и табибской медицины вопреки очевидности заверяли меня, что ничего и не слышали о мумие. А через пару лет, как кость, было выброшено публике шумное открытие: в горах Узбекистана и Таджикистана обнаружено целебное минеральное вещество, именуемое мумие. Его лечебные качества были эксперементально проверены. Впрочем, скоро я узнал, что химикам и геологам это видоизменение нефти - альгариты, отдаленное подобие горного воска, - озокерита, - хорошо известно. Да меня этот вид мумие и не интересовал ничуть. Разве лишь в том аспекте, что его сенсационно рассекретили какие-то недостижимые для меня круги, тем самым отводившие от следа к более священному лекарству.
Древние рукописи по восточной медицине со временем расскажут историю подлинного мумие полнее, чем узнал я. Но уже удается выделить три этапа, три школы: древнетибетская медицина, средневековая персидская медицина, арабская медицина. Во всем этом важно, пожалуй, одно: раз промышляли лекарством, значит умели промыслить и сырье - живых или мертвых ми-е.
А вот совсем другое детективное происшествие - шахматный ход, сделанный невидимой рукой. В январе 1962 г. мне позвонили: на Памире, близ афганской границы, убито что-то, может быть снежный человек, может быть обезьяна; труп доставлен в Душанбе. В тот же день мы с Я.К.Головановым вылетели в столицу Таджикистана. Труп находился на противочумной станции, со всеми положенными предосторожностями мы были допущены. Это был довольно крупного размера макака-резус, самец. Следы от ошейника и состояние ладоней говорят, что он попал сюда из неволи. Кто, с какой целью завез его сюда и тайно выпустил? Никакой инфекции не обнаружилось. Приходит на ум: какие-то люди думали так пресечь интерес к снежному человеку. Смотрите - просто обезьяна! Я, может быть, и стал бы предметом насмешек, если бы счастливо не оказался сам первым экспертом и не сказал корреспондентам: "Нет ничего общего - это не снежный человек".
Но мои личные экскурсии в Среднюю Азию лишь несколько обогатили то обобщение, которое складывалось у всех нас на основе разнообразных показаний и раздумий над картой. "Была поймана самка с детенышем, детеныша убили, а самку мулла велел отпустить". "Мулла запретил убить". "Мулла велел не рассказывать". Таких заметок скопилось много. Да и вся опросная работа в разных районах укрепляла представление, что на нашем пути стоит невидимое препятствие. Реликтовый гоминоид окружен старинными поверьями и суеверными страхами, даже страхом упоминания и рассказа. А все это опирается на инструктаж, идущий от мусульманского духовенства. В Душанбе я дважды нападал на след книг, содержащих сведения о диком человеке, но обладатели их, муллы, отказали моим ходатаям, причем один из них объяснил: "Этого неверные не должны знать".
Когда мы накладываем на этнографическую карту всю массу собранных сведений о реликтовых гоминоидах, видим: это преимуществено области, где среди населения распространены одна из трех вер - мусульманство, ламаизм, шаманизм. Есть и районы локальных "языческих" культов.
Так окреп вывод: в последние тысячелетия и века реликтовые неандертальцы сохранились в общем лишь там, где они оказались под некоторой защитой религий и верований. Есть сведения, что руководство ламаистской церкви особым актом запретило трогать оставшихся ми-ге. Мусульманство, распространявшееся некогда в борьбе с зороастризмом, логикой вещей оказалось опекуном дэвов: сложились запреты и предписания верующим по отношению к этим подобиям человека, к этим смертным материальным "духам".
Но
10. РУКОЙ ПОДАТЬ.
Первые вести с Кавказа, достигшие нас, ужасно смутили. Еще сильны были представления, внушенные гималайскими поисками снежного человека. Неизмеримые пространства голых скал и льдов. И вдруг истоптанный туристами, засиженный курортникам, такой одомашненный и прирученный Кавказ! Ассимилироваться в этой новой ситуации - значило перейти в следующий класс.
Еще во время Памирской экспедиции 1958 года "Комсомольская правда" переслала мне несколько откликов, сперва показалось, чуть ли не компрометирующих мою статью об алмасах в Монголии: и у нас, и у нас водятся такие существа!
– как ни в чем не бывало писали из Кабарды крае- вед П.П.Болычев, собиратели аналогичных сведений Р.Д.Варка- сов, Ю.Н.Ережиков, Е.Г.Тхагапсоев. Удивительно, что и название-то зврь носил на Кавказе такое же, как в далекой Монголии, впрочем, как и в Таджикистане. Наша комиссия попросила профессора А.А.Машковцева разгрызть этот кавказский парадокс. Он засел за книги и за письма. Позже совершил и рекогносцировочные выезды. Его разыскания подстилают всю нашу кавказскую одиссею.
Зоолог Константин Алексеевич Сатунин прославился изучением фауны Кавказа. Им были открыты и описаны шесть родов, шестьдесят видов, более сорока подвидов неизвестных ранее животных Кавказа, преимущественно позвоночных. Но один вид он описал только в форме путевого очерка, а не официальной зоологической заявки, так как не имел возможности препарировать его на своем рабочем столе. Очерк называется: "Биабан-гули". Да, опять перекличка названий: ведь это то же самое, что памирский гульбияван. Очерк опубликован в 1899 году. Поздно вечером К.А.Сатунин с проводниками пробирался безлюдным лесом в болотистых предгорьях Талышского хребта. Это - самая южная часть Азербайджана. Галлюцинация исключена, - подчеркивает этот первоклассный наблюдатель природы: лошади испугались и встали; и он сам, и проводники ясно видели то же самое - пересекшую путь и поляну фигуру дикого человека, по-видимо- му женщины. Только на привале удалось зоологу вызнать мест- ные сведения об обитающих в Талышских горах мохнатых бессловесных людях.
В наши дни там же по давнему сигналу К.А.Сатунина ведет рекогносцировочный сбор сведений профессор Н.И.Бурчак-Абрамович. Сделаны сотни записей наблюдений населения. К осени эти дикие волосатые люди - гулейбаны (самцы) и вильможин (самки) - появляются вблизи селений - на бахчах, в садах; летом они придерживаются речек, изобилующих рыбой, лягушками, крабами. Ряд охотников описывает их следы зимой на снегу. Но исследователь упирается в невидимый занавес: древний обычай запрещает здешним охотникам убивать диких людей, а народность таты, по некоторым сведениям, убивает их иногда для жертвоприношений в своих священных капищах, но тем более держит в секрете места обитания живых особей.
Но вот случай из тех мест, не подернутый ни тайной, ни святостью. Его сообщил сотрудник азербайджанской милиции капитан Белалов. Был в районном отделении милиции старшина Рамазан, человек честный и дисциплинированный. Однажды ле- том 1947 года старшина возвращался домой с наряда поздно вечером, при полной луне. Не доходя своего селения перешел мостик, и тут из тени деревьев выпрыгнуло громадное лохматое существо, сильно обхватило его и отнесло к подножию дерева. "Там находилось второе подобное существо. Оба они издавли странные нечленораздельные звуки и с любопытством принялись разглядывать и ощупывать старшину, причем особое внимание привлекали его лицо и блестящие пуговицы на милицейском кителе. Старшина был настолько испуган, что даже забыл о наличии оружия, но все же сознания не потерял. Он видел перед собой, как он говорит, двух огромных диких людей, мужчину и женщину, без одежды, покрытых густым волосом темного цвета. Женщина была немного меньше мужчины. У нее были сильно свисающие груди и длиные волосы на голове. У обоих на лицах волос не было, но лица были очень страшные, кожа на них была темная и похожи они были на лица обезьян. Старшина лежал неподвижно, видя эту пару при свете луны, когда же начинал шевелиться, самец угрожающе рычал. К концу ночи стало еще страшнее. Как только самка начинала трогать старшину, самец рычал и отталкивал ее. Когда же самец набрасывался на старшину, самка рычала и отталкивала его от лежащего. Один раз они даже подрались. Когда начался рассвет, оба человекообразных существа ушли в лес, а потрясенный старшина, так и не взявшийся за пистолет, пролежал еще немного и побежал домой. Переболев, через десять дней он доложил всю эту историю очень обстоятельно, и было очевидно, что все это он действительно испытал".