Борт 556
Шрифт:
Он был, конечно, не прав в своих вероятных суждениях о себе и обо мне с Джейн. Я чувствовал к нему уже некую родственную даже связь.
Это все через его сестренку Джейн. Через ее ко мне безумную любовь. Я проникся к нему, чуть ли не отцовским чувствами. И старался быть ему, словно старшим братом. Но, он стал замыкаться в себе постепенно в этом плавании.
Я не рассказывал, наверное, вам, но, мы с Дэни частенько болтали о том, о, сем. Пока шли сюда на Арабелле. Стоя у бортового перил ограждения яхты. И смотря на бушующие за бортом тихоокеанские волны.
Пока яхта шла на автомате, мы по-дружески беседовали
Я не узнавал, теперь своего друга Дэни.
Особенно по месту окончательного прибытия. Он, мало со мной разговаривал, даже здесь на палубе. Только, исключительно по делу и все.
После того, как я встал на ноги после болезни, я его уже не узнавал. Он, порой, теперь долго не выходил из своей каюты. С ним, что-то происходило. Если Джейн была, почти всегда со мной, то Дэни был один.
Он, опять повытаскивал все необходимое оружие на палубу Арабеллы. И уже не убирал его в оружейную каюту яхты. Оно так и стояло на палубе, мешаясь под нашими ногами. Он все время смотрел вдаль на горизонт. Он боялся. Боялся за себя и за сестренку. Именно, теперь, здесь в этой конечной точке нашего маршрута. Там в океане, пока мы плыли сюда, этот страх был еще отдаленным. Но, теперь он был рядом.
Джейн, тоже боялась и за себя и за своего брата. И, теперь, даже за меня. Но, со мной она была как-то спокойнее, чем с Дэниелом. Она, тоже, нервничала. И это по ней было видно. Особенно в момент нашей с ней очередной постельной ночи. Но, она как-то, все, же взяла себя в руки в отличие от Дэниела. Может, по тому, что была старше Дэни. Может, еще из-за чего. Но, она гасила в себе свои умело страх. И в отличие от Дэниела. Хотя, по ней было видно, как она, тоже дико боялась сейчас всего того, что могло случиться с появлением у берегов этих островов той черной гангстерской яхты.
Я Джейн сказал, чтобы она как старшая его сестренка все же уделяла своему родному брату, тоже больше времени, как уделяет мне. Чтобы он не стал чувствовать себя одиноким рядом с нами.
Джейн сказала мне в постели прошлой ночью, что его теперь, лучше не трогать, и не лезть к нему в душу больше положенного.
Джейн это прекрасно понимала и ласкала как родная мать своего младшего братишку, переняв инициативу у своей покойной матери. Общаясь с глазу, на глаз с ним в стороне от меня в свободное время, когда Дэниел был не занят ни чем. Но, это место видно было давило на него как, ни на кого другого. Вот Дэниел и был постоянно на взводе сейчас. Он был один и не на что было спустить пар. Именно, здесь и сейчас, он стал вот таким, неузнаваемым. В этом жутковатом месте. После нашей с Джейн очередной проведенной вместе ночи. Даже, обед прошел в главной каюте как-то скомкано.
Дэни не было покоя. Стояла вторая предвечерняя половина дня, и он раньше всех выскочил, из-за стола, оттолкнув в сторону нервно тарелку с жареным омаром. Помню, как он, выпив наскоро бокал белого вина, сорвался опять наверх готовить резиновый с водолазным оборудованием скутер.
Мы с Джейн, помню с крайним волнением за столом в главной каюте, переглянулись, наблюдая за его странным,
***
Джейн, взглянув на свои и мои наручные часы, чтобы я следил за временем, и пошла первой. Проплывая над дном подводного кораллового обширного плата.
Ее новый прорезиненный красивый гидрокостюм сине-черного цвета, красиво планировал в темной синеве второго подводного плато.
Я шел за ней следом. Мы двигались медленно, делая виражи под водой, окруженные местной плавающей фауной и не спеша, рассматривая все вокруг. Благо, видимость была хорошая.
Мы так дошли, почти до края подводного кораллового плата. Это было, как оказалось, верхнее плато. Все заросшее кораллами и прочей растительностью.
Кругом были, лишь заросли водорослей и кораллов горгонарий. Все дно было в морских ежах и звездах. Дно уходило, куда-то вниз, почти как тогда там на том атолле, только в сторону под косогор к океану. Впереди была, словно, большая яма. И все ее дно было, где-то там внизу во мгле глубины. Сколько было там метров, я не знал, но, как оказалось оно уходило к краю океанского обрыва. И Джейн подплыв ко мне, показала руками, что проверит одна. Она сказала, чтобы я ждал ее здесь. Взяв из моих рук фонарик, она пошла в глубину провала. Над самым дном, и скоро исчезла из виду.
Я, тогда подумал, что может зря я ее отпустил туда одну, но, так вышло, что я согласился со своей любимой.
Ее было долго не видно в той глубокой мутной водной мгле. И я начал беспокоится, как и тогда за Дэниела. Я с края провала не спускал взгляда через стекло маски в мутную пелену водной массы, кишащую мелкой рыбешкой, снующей возле моего лица и головы, глотающих углекислоту пузырей выходящих из моих фильтров над баллонами.
Я, тогда же еще подумал, и предложил Дэниелу, что надо было применить с моторной лодки эхолот сонар с камерами. Но, у нас до темноты было в обрез уже времени. И надо было выбирать одно из двух.
Или сканировать дно этого плата подводным аппаратом. И потом, только на следующее утро, делать уже погружение на обследуемое место. Но, подавленный здешней обстановкой Дэниел в убитом настроении долго играл в молчанку, сидя закрывшись у себя в каюте. И, потом сказал, что будем нырять.
И его решение я принял как есть, глядя на него, теперь мало узнаваемого.
– Нырять, так нырять - сказал, помню, тогда я ему - Решено.
Прошло больше, двадцати минут, с момента ее ухода в синюю морскую глубину глубокого кораллового провала. У Джейн были баллоны на 18 литров смеси. Время уже практически все вышло. И я стал волноваться.
Но вскоре она показалась. Она уверено и быстро шла из синей глубины, светя фонариком мне практически в лицо, и распугивая светом кишащих вокруг нее рыб. Ее черно-синий акваланг, пуская большие пузыри отработанной кислородно-гелиевой смеси вырвался из глубины и летел прямо на меня. Я начал махать руками, чтобы она меня увидела. И знала, куда плыть. Разогнав большую стаю над верхним краем обрыва молодой макрели, Джейн приближалась ко мне. И видно, по всему очень спешила. Это было, видно по тому, как она работала своими прелестными в гидрокостюме девичьими ногами и ластами. Оставляя много пузырей отработанного воздуха за собой. Что-то ее либо, встревожило, либо напугало, но, она буквально летела как торпеда в мутноватой океанской воде.