Борт 556
Шрифт:
Я просто взял ситуацию в свои руки в нужный момент.
Джейн это понимала, но обижалась за оскорбления мои в ее сторону.
– Любимая - я произнес, когда она мимо проходила в очередной раз, взяв с винного шкафа бутылку виски в главной каюте Арабеллы.
Она, глянув едко черным гневным взглядом черных своих глаз, прошла снова мимо в каюту к Дэниелу.
– Я не хотел вас обоих обидеть Джейн - крикнул я вдогонку ей - Милая, моя. Я люблю тебя, как и Дэни.
Но, в ответ была, только тишина. И ее
В это время моя Джейн была у Дэниела. И как его родная сестра успокаивала парня, лаская его и уговаривая успокоиться после всего недавно пережитого.
Я хотел, сегодня напиться, и было, тому, вроде бы причина. И я, чуть не сделал так, посматривая уже в легком опьянении на винный полированный из красного дерева шкаф Арабеллы.
Я хотел, взять водки или вина, но, что-то меня остановило. И я решительно встал с дивана из-за столика стоящего в большой главной каюте, поплелся мимо кают моей Джейн и Дэниела.
Я остановился возле них, прислушиваясь к ним. Слышно было, как Джейн шепотом успокаивала Дэниела. Я даже, хотел постучаться к обоим. Особенно в этот момент к другу Дэни, но, передумал. И поплелся дальше к себе.
Дверь стояла открытая как я ее, и бросил, идя в главную каюту.
Я открыл дверь в каюту Дэниела. И встал на пороге.
– Прости меня, Дэни - тихо произнес с виноватым видом я.
Дэниел дернулся и быстро отвернулся. И смотрел тупо в прикроватный столик.
– Выйди вон!
– крикнула Джейн - И дверь за собой закрой!
Я взбесился и захлопнул дверь в каюту Дэниела, крикнув им обоим - Ну, и черт с вами!
Я ввалился под легким градусом в свою каюту. И закрыл за собой, тоже дверь. Нет, я захлопнул с грохотом дверь.
– Глупый мальчишка! Взрослый! Ведь должен понимать!
– прокричал уже у себя я.
Потом, послал все и всех - Да, пошли вы все!
Психанул, и ударил кулаком свой каютный из красного дерева шкаф. Да, так, что проломил дверку и ушиб до крови правую руку.
Я выругался и помню, на себя и все, что вокруг было меня. И упал на расстеленную свою постель. Глядя в потолок своей каюты.
– Что мне теперь на коленях ползать, что ли?! Просить прощение?!
– я помню, забурчал сам с собой - Я не мог поступить иначе!
– сказал громко я, надеясь что меня будет слышно - Джейн, тоже хороша. Нет, чтобы поддержать меня, ты ему потакаешь! Ведь он, твой брат!
И я уснул. И не помню, сколько проспал. Сказывались последствия еще той болезни. Сохранилась болезненная во мне усталость. И я отключился и спал без задних ног. А, когда, проснулся, то увидел свою Джейн. Она была, снова в белом своем теплом махровом халате. И сидела напротив меня в кресле, у моей постели в моей каюте в ночном уже полумраке.
Было наверное часа два ночи. Когда она вошла ко мне.
Она держала в своих миленьких женских
Она навалилась на спинку стула, изящно, выставив свою левую, почти целиком голую загорелую до черноты ногу в мою сторону, из-под своего того махрового теплого белого и длинного халата.
Она смотрела на меня с грустным видом. Как-то не так совсем как раньше. В ней была все та же страсть от любви ко мне, но была и некая грусть c чувством некоего беспокойства и сожаления.
– Джейн!
– прошептал я, протирая свои заспанные глаза - Ты пришла любимая!
– Я, еле успокоила брата Дэниела - сказала тихо она мне - Он в шоке и еле отошел. И теперь, спит.
– Милая моя, прости меня за тот с Дэниелом поступок - я, было, произнес, помню своей милой Джейн.
– Не говори больше ни слова - тихо и спокойно произнесла она, не отрываясь, глядя на меня черными своими цыганскими завораживающими в полумраке каюты глазами.
– Любимая!
– произнес снова я, приподымаясь с постели - Прости меня!
– Молчи!
– произнесла сердито моя Джейн.
Она встала с кресла и подошла быстро ко мне, сбросив свой тот белый махровый халат с обворожительной загоревшей до черноты девичьей полностью нагой фигуры. Без купальника. Сверкнув, в какое-то мгновение, голым овалом крутых, почти черных от загара крутыми бедрами девичьи ног, и голым выпяченным в мою сторону пупком девичьего загорелого до черноты живота. В полумраке в слабом освещении моей каюты, повалила на постель. Сдирая буквально с диким остервенением с меня мои русского моряка летние брюки. А, затем и плавки. Бросая их в сторону на пол каюты.
– Я оскорбил тебя, любовь моя!
– я пролепетал нежно и тихо ей - Я, поверь, не хотел. Так вышло. Я...
– Молчи!
– произнесла моя Джейн - Я простила тебя и молчи. Прошу, молчи!
Я запнулся на новом полуслове, смотря на такую убийственную и только мою ночную красоту.
– Люби меня, любимый - страстно произнесла, тяжело задышав, моя красавица Джейн. Стоя передо мной в наготе морской русалки
– Люби, как не любил еще никогда, Володя - произнесла помню, нежно и ласково она мне.
Я встал и схватил ее за гибкую узкую женскую спину руками. Молча, прилип к ее полным сладким женским страждущим любви губам, своими мужскими губами.
– Я - произнес, снова я, еле оторвавшись от ее взаимного цепкого поцелуя.
Она обхватила меня за мужской торс своими полными красивыми загоревшими до черноты ножками, скрестив их маленькими своими ступнями с миленькими пальчиками на моей мускулистой спине
– Я сказала, молчи!
– громко приказала повелительным тоном Джейн мне.