Боруэлла
Шрифт:
— Значит, теперь ты знаешь всё, — сказал Борька.
— Знаю, — согласилась Аня. — Но очень хочу выслушать подробности!
…В доме Ани всё было другим. Другой запах, другая кухня, другой вид из окна. Не появлялся из ниоткуда дядя Миша, не выкрикивал свои смешные и неуместные фразы. Тёти Нади, которая часто звала меня: «Боренька, иди, поможешь!» или «Боренька, пойдём посплетничаем!» здесь тоже не было. И Борьки…
Правда, был большой рыжий кот, который постоянно тёрся об мои ноги — так, что я чуть ли не падала.
То, что жизнь с Аней — не сахар, я поняла ещё в первый вечер. Было уже одиннадцать часов, а она, склонившись над тетрадками, готовила уроки. Я сидела рядом на кресле и скучала. К тому же ужасно хотелось есть.
— Я есть хочу, — сказала я, жуя край листочка.
— Я тоже, — сказала Аня, не отрываясь от тетради.
— Ну и? — попыталась я натолкнуть Аню на логическое продолжение мысли о еде.
— Ну и желудок бурчит, — сказала Аня, пожав плечами.
Я ещё раз вкрадчиво намекнула:
— Если что-то приготовить, то эту проблему можно легко устранить…
— Элька, ты гений! — обрадовалась Аня. — Кухня в твоём распоряжении.
— Но как же… Но ты же… — удивилась я до такой степени, что даже не смогла договорить.
— Чего же?
— Ты же девочка, — поучительно сказала я. — А все девочки должны уметь готовить с рождения. Это у них на карме записано жирным шрифтом!
— Ну а ты что ли не девочка, а паровоз со свистком? — спросила Аня. — А я уроки учу.
Я грустно вздохнула и тихо сползла с кресла на пол, где и осталась лежать. Шурик выполз из-под дивана, подошёл ко мне и недоверчиво потрогал лапой. Я дёрнулась, изображая конвульсии. Кот снова убежал под диван, а Аня не обращала на меня никакого внимания.
Спала я беспокойно, хоть мне Аня и выделила огромную комнату с большим мягким диваном. Шурик устроился у меня на ногах и тихонько мурлыкал. Я недовольно сбросила его на пол, тот вопросительно мурлыкнул и запрыгнул на ноги снова.
— Ну и спи себе, — буркнула я.
— Ага, — сонным голосом сказал Шурик. — Уже.
Да, с котами особо не поговоришь. В разговоре они предпочитают междометия или слова не длиннее, чем из трёх букв. А в предложении не используют более одного слова. Странные создания, хоть и забавные.
Несколько раз я просыпалась, чтобы по привычке посмотреть, как там Борька на раскладушке мучается. И — сначала пугалась незнакомой обстановки, а потом вспоминала и грустно вздыхала. А что я могу поделать, если дома у меня никогда-никогда не было, и за несколько дней успела привыкнуть к Борькиному бомбоубежищу? Правда, раньше — до превращения, я вовсе не думала, что отсутствие дома — это плохо…
Я проснулась окончательно, когда солнце нагло светило в глаза. Я накрылась одеялом с головой,
— Привет, Врулька! — весело сказала Аня, заметив меня. — Топай сюда, босоногое явление!
Я, ещё немного сонная, подошла, тяжело ступая на не согнутых ногах, и спросила:
— Чего?
— А вот чего! — сказала Аня и щёлкнула меня по носу. — Как спалось?
— Плохо, — призналась я. — Надо поставить в комнату раскладушку.
— Ты спать на раскладушке будешь? — поинтересовалась Аня.
— Нет, — скривилась я.
— А зачем тогда?
Я недовольно посопела, потом увидела возле стола Шурика и показала на него пальцем:
— Он сбежал.
Аня улыбнулась и усадила меня к себе на колени. Пользуясь случаем, я заглянула в Анину книжку — неужели опять уроки? Нет! Оказалось, что это моя книжка, которую я от Борьки принесла. Называется «Лоцман», а написал Крапивин. Потому как книжка мне очень понравилась (правда, до конца она ещё не прочитана), я никак не могла оставить её у Борьки! Тем более что у него таких книг две. На всякий случай. Теперь, когда всякий случай настал, у него эта книга осталась в гордом одиночестве. Так ему и надо, надо было три покупать. Книги всегда лучше брать с запасом — для таких, как я, например.
Я хотела было сделать Ане замечание, что воровать у младших предметы, представляющие интеллектуальную и материальную ценность, хорошо, но не в моём случае, но мне вдруг показалось, что я забыла сказать что-то такое… очень важное…
— Чай будешь? — спросила Аня.
— Я не Врулька, а Элька, — наконец вспомнила я.
— «Мальчик, ты тормоз?» — «Петя…» — зачем-то сказала Аня и повторила. — Чай будешь? У нас на завтрак чай с шоколадкой.
— Борька по утрам меня супом кормил, — недовольно сказала я.
— Супа нет. Можешь сделать себе бутерброд.
— Сама? — удивилась я.
— Сама, — спокойно сказала Аня. — Всё в холодильнике. Ножом пользуйся осторожно…
— Знаю-знаю, — сказала я, кромсая вручную сыр.
Шурик подошёл, поднялся на задних лапах и царапнул передней лапой по скатерти.
— Дай, — умоляюще пискнул он.
— Фиг, — резко сказала я в его же стиле.
— Ой, — сказал Шурик и обиженно вышел из кухни с высоко поднятым хвостом.
34. Голосовые связки Аниной бабушки
Приёмный день начался через полчаса — пришёл Вадик. Радостный, улыбающийся.
В нём будто что-то изменилось: не было привычной подтянутости, а не расчесанные волосы торчали в разные стороны. И одет он был непривычно — на нём была широкая синяя рубашка в клеточку и старые, с заплатками на коленках, джинсы. С порога Вадик громко крикнул: «Привет, Аня!» и подарил ей жёлто-красный кленовый лист. Перешагнул через Шурика, который вертелся в ногах, подошёл мне и наградил вторым листочком.