Босиком по битым стеклам. Сиротка из Больших гулек
Шрифт:
У самой лестницы, ведущей на второй этаж, дежурил один из слуг герцога – он должен был присмотреть за тем, чтобы никто не тревожил молодую госпожу.
Жаль, но слуга, как раз и сгинул в огне. Перед тем, как сгореть, бедолага получил удар кинжалом в печень.
Допрашивать де Перье было некого, но он ничуть не сомневался в том, что имена поджигателей ему хорошо известны.
И шевалье, и виконт замазаны в этом грязном дельце по уши.
В городах и поселениях очень не любили поджигателей. Дома, преимущественно, строили из дерева и редко, когда из камня, поэтому, большой пожар
Но, Перье собирался молчать – не стоило впутывать в грязную историю единственного наследника герцога. Статус же девчонки, ещё не определён. Возможно, знатный вельможа вскоре позабудет о забавной сиротке. Зачем же тогда ссориться с молодыми господами и наживать себе могущественных врагов? Перье подождёт и, если вдруг случится чудо и девушке улыбнётся судьба, кое-кому придётся очень сильно пожалеть о содеянном.
Одинокий голубь рано поутру взмыл в лазурное небо, подёрнутое легкой розоватой дымкой рассвета. Ветреная и прохладная погода ничуть не мешала крылатому посланцу, несущему важную весть. Не раз и не два умная птица летала по привычному маршруту и не боялась заблудиться.
Она точно знала о том, что по прибытию на место, её ждут свежая вода и вкусный корм, а, так же, ласковые руки человека, ухаживающего за почтовыми голубями.
Белый голубь летел, радуясь жизни и лишь крылатый хищник мог прервать его лёгкий полёт. Но голубю везло – ни ястреб, ни сокол не встретились на его пути и до замка, конечного пункта назначения, оставалось совсем ничего.
Босые ноги Елены торчали из грязного балахона, должного изображать ночную рубаху. Девушка, умаявшись за долгую и насыщенную событиями ночь, беззаботно дрыхла, ничуть не заботясь о том, что её чёрные пятки изгваздали алый бархат.
Толстый целитель в измятой мантии, откинув голову назад, смачно всхрапывал, сидя напротив симпатичной селянки. Конечно же, негоже мужчине, тем более неженатому, находиться в столь интимной близости от юной девицы, но уж такова жизнь. Да и кого особо волнует целомудренность и репутация нищей безродной деревенской девки?
Жико, юный прислужник целителя, тоже спал, приобняв запылённое колесо кареты с бирюзовыми коронами на дверцах. Спать ему было не очень удобно, но кого заботит мнение слуги? Хорошо ещё, что нашёлся плащ для несчастного паренька и ему не пришлось стучать зубами от холода.
А вот де Перье было не до сна. Он суетился, подгонял заспанных гвардейцев, торопя их занять нужное место в колонне. Они отбывали, стремясь попасть на первый утренний паром через Нуар – широкую и своенравную реку.
Никто не осмелится перебегать дорогу герцогской карете, но Перье, всё равно торопился. Господин станет ожидать их на другом берегу и безопасник не имел намерения опаздывать.
Ожидали лишь господ дворян – юного маркиза сотоварищи. Вот они и появились в самом конце длинной улочки, неторопливо и вальяжно выплывая из утреннего тумана.
Лицо у маркиза морщилось, точно
В общем и целом – ночь удалась! Жаль лишь, что не всем планам молодых аристократов довелось быть исполненными.
Елена проснулась от того, что карету сильно затрусило по камням. Камнями оказалась вымощена дорога к реке.
Девушка приподнялась, очумело затрясла головой, чем вызвала очередное неудовольствие со стороны не выспавшегося целителя.
– Благовоспитанные девицы всегда выглядят опрятно и скромно и ведут себя соответственно. – медленно и торжественно произнёс лекарь, подняв вверх указательный палец и критическим взглядом окинув сидящую напротив девушку, многозначительно скривился – Н-да..
Елена внешне напоминала собой свинарку из самого грязного хлева – она вся вывалялась в жидкой грязи, не нарочно, но все ж.. От неё отвратительно несло гарью и к тому же волосы свалялись и походили на паклю. Колпак Елена потеряла, да и ночная рубаха, выданная ей вместо прежнего платья служанкой на постоялом дворе, вовсе не походила на вечерний туалет приличной дамы.
И она по-прежнему босая.
Зато – в трусах!
– Хм! – грустно произнес лекарь, уныло размышляя на тем, что именно скажет ему герцог, узрев вместо смазливой кандидатки в любовницы, этакое вот пугало.
Лоснящееся лицо целителя сильно побледнело – карета вкатилась на паром.
Огюстен Лупа Кенто, почтенный целитель, вот уже, который год пользовавший семью герцога де Анфор, тяжело вздохнул – он ненавидел моря и реки. Вообще – любые водоёмы.
В далёком сопливом детстве Огюстен Лупа едва не утонул в господском пруду, где он и ещё пара сорванцов, наладили запустить на воду хлипкий плотик.
Плотик не выдержал веса трёх пацанят и развалился на самой середине пруда.
Дело происходило ранней весной – кое-где по берегу еще лежал жухлый снег, холодный ветерок вовсе не казался ласковым и бодрящим.
К своему сожалению, Огюстен так и не выучился плавать. До самой смерти ему не забыть того ужасного ощущения собственной беспомощности и несовершенства – его неудержимо тянуло на дно, цепкие водяные растения тащили вниз отчаянно барахтавшегося в воде мальчишку. Хвала Богам, тогда он ещё не был так упитан и кругл. Лёгкие Огюстена разрывались от нехватки кислорода, в глазах потемнело и паренёк, устав бороться, камнем пошёл ко дну.
Его более везучие приятели уже тряслись от холода на берегу – в начале апреля водичка в пруду всё ещё не располагала к купанию.
Несчастного Огюстена спас сын герцога де Анфор. Молодой господин прогуливался по саду, когда услышал отчаянные вопли мальчишек. Оставив жену и новорождённых двойнящек на попечение домочадцев, юный Анфор и пара приближённых к нему дворян, бросились на крики.
Сын герцога оказался отличным пловцом и благородным человеком. Он, не раздумывая ни мгновения, бросился в тёмные воды и вытащил обмякшее тело паренька на берег.