Босиком по облакам
Шрифт:
– Спасибо, но пока ничего не надо. Боли вокруг много, Мастер один. Ему простонужно время, чтобы восстановиться. Тут даже природа лечит, сосны вокруг, цветы, горы и море, что ещё надо!
– Хорошо. Но я всегда, я готова! – воскликнула я.
Володя со своей улыбкой будды сложил руки в намасте перед грудью и отошёл. А ко мне подскочила Танюшка.
– Смотри, смотри, что я для тебя сделала! – И протянула на маленькой дощечке пластилиновые фигурки. – Это ты. Это Артём. Это беда. А это любовь.
– Боже... – у меня даже мурашки побежали по рукам. Вот кто был настоящимскульптором! Нет, конечно, Артём был похож на вытянутого колбаской
– Она весь пластилин извела, пришлось бегать за новой пачкой, – улыбаясь, сказала её мама, обычно суровая северянка Алёна. – Теперь требует ещё – Мастера лепить.
– У вашей дочки талант! – сказала я, поражённая до глубины души.
Рассматривая фигурки из пластилина, я будто увидела себя со стороны. Как точнодевочка изобразила: до недавнего времени я была медузой! Красивой, нобесхребетной. Я плавала по волнам, не особо пользуясь ногами. Тянулась наповерхность, к солнцу, повыше, а там меня выбрасывало на берег и приходилось лежать, страдая и высыхая, пока снова не смоет в море. Это было смело – подметить во мне такое и выразить! И тут же подумалось: а ведь сама я в искусстве всегда боялась выплеснуть то, что таилось глубоко в душе, я создавала толькоблагообразное, стандартное, приглаженное, опираясь на желание победить в конкурсах, быть признанной без критики и осуждения в надежде, что потом жизнь пойдёт, как по маслу. И вот тогда, возможно, мне простится... Да, я надеялась наудачу, спонсора, течение, моду, бойфренда и корила их тоже в собственных неудачах. Выходит, я пережидала, но не жила толком. Боялась. Словно маленькая девочка, которую поругают взрослые. Я старалась быть удобной тем, с кем живу рядом, не говоря «нет» и ни на чём не настаивая. Ожидая... А потому и приходилибури, потому и случалось такое с моими ногами – из-за того, что я не хотела стоять на них, чувствовать землю твёрдо, быть взрослой.
Возможно, мне нужно было дойти до отчаяния и растерять по дороге ожидания? Видимо, да. Потому что когда это случилось, я встретила ответственность, Мастераи Артёма... Удивительно, но в этот день я устала от желания нравиться исглаживать углы! И всё изменилось. На сто восемьдесят градусов.
Я покрутила ещё произведение Танюшки, наполняясь благодарностью и эмоциями. И возникла идея. Озарила, как молния, и застряла, преобразовываясь из чувства в скульптурную композицию. О да, это будет металл и сварка, как я хотела! И дерево! Детали, кусочки, обломки складывались, словно в анимационной графике, нанизываемые одна на другую, создавали образ. Расчёты, материалы, пропорции, каркас. Я вдруг поняла, как буду делать! И что! «Рождение доверия» – так бы я назвала эту идею! И так назову, обязательно назову! И обязательно сделаю подсветку!
– Да, несомненно, у вашей девочки большой талант! – повторила я Алёне, не кривя душой. Ведь только талант способен заражать творчеством и продолжаться вовдохновении других.
Ещё раз поблагодарив и обнявшись со всеми, кто хотел, я бросилась в свою каморку делать наброски, зарисовывать, записывать, пока не забыла, пока идея свежа. Меня распирало. А потом захотелось поделиться этим с Артёмом, но из эйфории творчества меня вырвал возмущённый голос Зинаиды Валентиновны, Женькиной мамы:
– Что это такое?! Кто вам позволил тут находиться?!
Глава 33
Эля
Я даже подскочила: откуда она здесь? И вдруг вспомнила...
– А вы кто, мадам? – послышалось в ответ на возмущения бархатное, но суровое от Марата.
– Я хозяйка этого дома!
Чёрт, я забыла о ней! И забыла предупредить наших! Как я могла?! Я поторопилась по служебной лестнице вниз, почти съехала на перилах, чтобы долго не хромать. И ворвалась в очаг назревающего кровавого сражения. Блондинистая, полная, но не рыхлая Зинаида Валентиновна в платье с красными маками, с сумочкой в руках и серебристым чемоданом на пороге была готова разметать Айронменов по углам. Дэн закрывал спиной и руками свой «командный пункт», превративший Женькины апартаменты в киношную копию передвижного штаба ЦРУ.
– Аа, – обернулась на шум Зинаида Валентиновна, – вот и ты, Эльмира! Ты что тут устроила?! Кто тебе разрешал открывать Женину часть? Селить тут всяких?!
– Н-не к-кричите на неё, – сказал, заикаясь, Дэн.
– Да. Не стоит, – спокойно, как танк, заявил басом Вася и заслонил меня собой.
– Вот как только Женя сказала, что доверила дом тебе, Эля, я сразу поняла, что надо спасать дело! Говори, ты их добровольно поселила, пытаясь тайком подзаработать, или, как обычно, не смогла отказать? Ты же такая тетёха, Эля! И когда поумнеешь?!
Пожалуй, я бы стушевалась раньше, я всегда боялась тётю Зину с её характером нефтяного бура. Даже Женька её побаивалась. Но сейчас мне бояться было скучно. Я шагнула из-за спины Васи и, не повышая голоса, ответила:
– Зинаида Валентиновна, эти ребята решают ваши проблемы. И пытаются разгрести безобразие, в которое попала ваша дочка. А не я.
– Что ты тут рассказываешь?! Нафантазировала! А если я полицию вызову? Сразу же видно – тут дело не чисто!
– А и вызывайте. А мы на море пойдём, да, ребята? – улыбнулась я.
Лицо Женькиной мамы вытянулось – подобного демарша она от меня не ожидала. Потому я сказала спокойно, хотя по привычке и заволновалась немного:
– Только вы должны знать, Зинаида Валентиновна. Весь дом напичкан прослушкой. Вы хозяйка, с вас и спрос. Уголовное дело, кстати...
Марат, Вася и Серый стояли рядом со мной, как три колосса. Впрочем, чего мне бояться? Я же не маленькая девочка.
Зинаида Валентиновна моргнула.
– Э-э... какая прослушка? Какой спрос?
– Спрос уголовный. Прослушка кустарная. Но во всех номерах, – ответила я. – Ваша горничная в одном номере обнаружила, а потом нашлись жучки и в остальных. Не знаете, зачем Женя решила прослушивать гостей? Я б у неё спросила, но с черепно-мозговой травмой вроде бы беспокоить не стоит...
Зинаида Валентиновна села на свободный стул, обхватив сумочку руками.
– Я ничего не знаю про прослушку! Это какой-то бред! Женя не стала бы... Зачем? Она только тебя вызвала, чтобы к Майку за помощью в Москву съездить. Деньгами или ещё как чтоб помог. А то Самохвалов тут такой скандал устроил! Кричал, что если она ему деньги за половину гостиницы не вернёт, он ей жизни в Алупке не даст. Мне-то она ничего не сказала, вырывать из отпуска не хотела, а я говорила, говорила ей, чтобы умнее с этим отморозком поступала, вообще ему ничего не надо было давать при разводе!