Босиком по пеплу
Шрифт:
– Вы знакомы? – папа весь напрягся и выпрямился, будто ему в позвоночник воткнули кол.
Не успела мама никак отреагировать, как он тут же продолжил, вставая передо мной и загораживая так от отца Виктора.
– Что вам еще нужно? Убирайтесь!
Удивленно застыла, впервые видя отца таким жестким. Обычно он молчал, позволяя маме решать за всю семью, а в этот раз набычился, будто увидел зло во плоти.
– Леша?
Мама вдруг подалась вперед и вцепилась пальцами в отцовский локоть. И впервые в жизни
– Я…
Грудь Дмитрия бурно вздымалась, выдавая мужское напряжение. Лоб его покрылся испариной, а пальцы судорожно вцепились в галстук, казалось, желая содрать эту удавку.
Затем он выдохнул, прикрыл глаза и просто развернулся, уходя прочь прямо по коридору. Убежал, будто чего-то испугавшись.
– Пап? – нарушила воцарившуюся тишину. – Откуда ты его знаешь?
Не испытывала никаких сомнений, что он Банковского узнал. И это был сейчас главный вопрос, на который я хотела услышать ответ. Даже о прошлой странной фразе матери забыла на это время.
– Ты его узнала? – потерянно прошептал отец, проигнорировав мой вопрос.
Он посмотрел на маму, которая уткнулась взглядом в пол и даже не подняла глаза на него.
– Это… – выдавила она из себя, продолжая гипнотизировать белые плитки.
– Может, мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – практически прокричала, не в силах больше терпеть тайны и игнор.
Раздражение достигло апогея, мешая дышать и вставая комом в горле, но мне снова никто ничего не ответил.
Отец схватил маму за плечи, впиваясь пальцами так, что мне казалось, на ее коже оставались вмятины.
Обычно она всегда вела себя дерзко, и я ожидала, что оттолкнет его и поставит криком на место, но мама неожиданно всхлипнула. Он ее тормошил, добиваясь ответов и что-то крича, а она лишь продолжала плакать, смахивая слезы ладонями.
– Мам?
Не хотела плакать, но мои эмоции нашли выход, и я не могла остановить собственный поток плача. Мои руки тряслись, а грудь ходила ходуном, настолько сильно там колотилось сердце. Мне казалось, вот-вот и оно выпрыгнет, не выдержит моих переживаний.
– Хватит! Хватит! – закричала родительница в истерике и, вырвавшись из хватки отца, сделала пару шагов назад.
Обхватила себя руками за плечи и задрожала, потерянно ведя глазами вокруг и ни на чем не останавливаясь.
– Мам? – прошептала, впрочем, не надеясь ни на какую реакцию, вот только лучше бы смолчала.
Отец стоял озлобленным столбом, не сдвигаясь с места, а мама вдруг посмотрела на меня так, словно увидела впервые за всё это время. Затем что-то прошептала побелевшими губами, но так невнятно, что я не расслышала.
– … Отец…
– Что?
– Он не твой отец.
На этих словах она развернулась и побрела к выходу, спотыкаясь
Я смотрела ей вслед и переваривала ее слова, но когда подняла глаза к папе, он был бледнее мела. Будто вся кровь отлила от лица.
А когда он опустил взгляд на меня, то увидел мой полный надежды взор.
Ну же, скажи мне, что мама не в себе и сморозила полную чушь.
Вот только видела я в его глазах лишь боль. И правду. Настоящую правду, которую я знала и гнала от себя как можно дальше.
Глава 34
Глава 34
Весь мир для меня перевернулся вверх дном. Отец ушел, даже не потрудившись мне ничего пояснить, и я осталась наедине с собой, головной болью и одиночеством.
В тот день Дамир не пришел. И на следующий тоже. Я потеряла надежду и варилась в собственных полных яда мыслях.
Вокруг меня что-то происходило, но я не обращала на это внимания. Медсестры шушукались о каком-то аресте, но когда я прислушалась, опасаясь, что это про Дамира, оказалось, речь шла о каком-то прокуроре.
Кого я видела каждый день, так это Дмитрия, но разговаривать с ним отказывалась. Он приходил и утром, и после обеда, но я так и не смогла пересилить себя и выслушать его. Даже смотреть на него было тяжело. Он ассоциировался у меня с распадом семьи и предательством. Тем, кто всё разрушил. Своим появлением. Своей ролью.
Я снова впала в апатию, пока однажды на пороге с сияющим лицом не появилась Олеся, уставшая пытаться поднять мне настроение. Даже Алена, приходившая пару раз, казалось, опустила руки, однако именно ее приходы поднимали мне настроение хоть на несколько градусов.
– К тебе посетитель, Крис.
От бодрого вида медсестры свело скулы и заболела челюсть.
– Кто?
– Возлюбленный твой, кто ж еще? – улыбнулась та и кивнула кому-то в коридоре.
Сначала на пороге появился букет. Опустила глаза вниз и увидела знакомые кроссовки.
– Гад и подонок собственной персоной, – съехидничала Олеся, сдав меня с потрохами.
– Меня не было всего пару дней, а я уже превратился в негодяя в твоих глазах, Крис? – букет опустился, и моему взору предстал Дамир. С подбитым глазом.
Приподнялась, вглядываясь в его лицо, хотя больше всего хотела демонстративно отвернуться. Вот только его разукрашенная физиономия представляла собой то еще зрелище, так что отвести глаза не смогла.
– Это всё, конечно, круто, но я считай пошла на должностное преступление, приведя тебя во внеурочное время, Дамир, – напомнила о себе Олеся. – Так что будь добр, отвези ее на массаж, а я пока чайку попью, окей?
– Будет сделано, кэп, – подмигнул ей донельзя довольный чем-то Загорский и сморщился, сдерживаясь, чтобы не коснуться синяка пальцами. Передо мной лицо держал, не иначе.