Босиком по стразам
Шрифт:
– О нет, в этом плане у меня не было сомнений! Мерседес хранила мне верность, но не потому, что любила меня или считала себя чем-то мне обязанной, просто… Понимаете, Мерседес удивительно цельная натура, она просто не могла любить одновременно двух мужчин. Ее сердце раз и навсегда было отдано тому мальчику, с которым ее разлучили. Я выступил в роли пусть и невольного, но все же разлучника, думаю, проживи мы с ней хоть сто лет, она бы мне этого так и не простила.
– Подождите, мы совсем запутались, – остановил Энрике своего собеседника. – Почему вы говорите,
– Но это так и есть.
– Ваша жена была дочерью сеньора Альмы?
– Да. Это так. Она его незаконнорожденная дочь. Однако сеньор Альма признал Мерседес. В последнее время она была очень близка со своим отцом. Часто к нему ездила. Я не препятствовал этим встречам. Я знал, что сеньор Альма на моей стороне, и надеялся, что он сможет убедить свою дочь быть со мной поласковей.
– Вы… вы уверены, что сеньор Альма был отцом Мерседес?
– Ну, конечно! И он дал мне хорошее приданое, когда я женился на ней.
– Подождите вы со своим приданым! Как же быть с Костей?
– Я вас не понимаю.
– Серьезно? Вы ничего не знали? Этот юноша… Он ведь тоже был сыном сеньора Альмы!
Судя по вытянувшейся физиономии господина Альвареса, он был не в курсе.
– Так что же, – пробормотал он, когда наконец обрел снова дар речи, – Мерседес и Костя… Эти двое были братом и сестрой? Тогда я ничего не понимаю. Как такое возможно? Брат и сестра… Дети одного отца… они были любовниками? О ужас! Это же позор! Невероятный позор!
Вид у господина Альвареса был до того потерянный, что никто не усомнился в том, что открытие стало для него страшным ударом. И это лишний раз доказывало, насколько далеки были господин Альварес и его молодая жена друг от друга. Да и роль покойного сеньора Альмы в данной ситуации тоже была не вполне ясна. Он знал, что его дочь крутит роман с братом, но ограничился лишь тем, что выслал одного из страны и выдал замуж другую.
Глава 13
Ждать, пока господин Альварес придет в себя и обретет возможность излагать свои мысли связно, пришлось очень долго. И все взгляды обратились к Джоан.
– Что? – воскликнула несчастная женщина. – Что вы все так на меня смотрите?
– Вы знали об этом?
– О том, что мой Костя и Мерседес – дети одного отца? Разумеется, знала! Иначе зачем бы я стала противиться их связи!
Джоан выглядела очень удрученной. Где-то подруги ее даже понимали. Нелегко узнавать о своих близких отвратительные тайны. И вдвойне тяжело, когда эти тайны выставляют на всеобщее обозрение и обсуждение.
– Мы с сеньором Альмой снова сблизились, как ни странно, именно благодаря этой связи наших детей. Кровосмесительные связи – это позор. Всегда так было и есть. Какими бы негодяями не были мужчины из рода Альмы, они никогда не принуждали к соитию ни своих дочерей, ни сестер, ни матерей. Им хватало других женщин. Кровосмешение – это не в духе Альма!
– Однако Костя полюбил Мерседес.
– Тогда он еще не знал, что она его сестра.
– Но потом-то
– Да. Мы с сеньором Альма сказали ему правду. Не знаю, поверил ли он нам. Думаю, что нет. Никаких документальных свидетельств мы не могли ему предоставить. А нашим голословным убеждениям Костя не поверил. Кричал, что мы все это придумали, чтобы заставить его отказаться от Мерседес!
– А сама молодая девушка?
– Я с ней не разговаривала на эту тему. Полагаю, что для нее это не было тайной. От такой мерзавки можно ожидать всего, даже этого!
Интересно получалось у Джоан: ее сын был невинным агнцем, который не ведал, что творил, вступая в кровосмесительную связь с единокровной сестрой. А вот Мерседес – развратная дрянь и лгунья, конечно же знала, к чему склоняет своего брата.
– И тогда вы решили, что нечего объясняться с влюбленными, пора ласки и уговоров миновала. Пора применять более жесткие меры.
– Ситуация в любой момент могла выйти из-под контроля. Общественность бы не одобрила этой связи между братом и сестрой. Про сеньора Альму в последнее время в прессе и так начали печатать неприятные сплетни, его положение в обществе пошатнулось. А за эту историю журналисты бы ухватились обеими руками!
Подруги уже знали, что последние десять лет семью Альма преследовали сплошные неудачи и цепь банкротств. Он потерял не только законнорожденных сыновей, внуков и супругу, он также лишился приличной части своих богатств.
– Конечно, сеньор Альма продолжал оставаться очень богатым человеком. Но я могу точно сказать, что больше половины его владений ушло в другие руки. А то, что оставалось, было распределено между многочисленными незаконнорожденными детьми сеньора. Позиции сеньора Альмы в обществе значительно пошатнулись. Выпады борзописцев могли иметь для него катастрофические последствия.
– Но кто мог выдать правду репортерам? Ведь официально Костя считался сыном Славы!
– У нас в семье отец всегда говорил в таких случаях: если тайну знают двое, значит, ее вскоре узнает весь мир. Правду знала я, ее знал мой сын и Мерседес. И в конце концов, сеньор Альма и Розалия тоже были в курсе. Возможно, знал и еще кто-то, о ком я не знаю. Нет, сеньор Альма был настроен весьма решительно. Влюбленным предстояло расстаться навсегда. Мерседес должна была выйти замуж, по такому случаю отец давал за ней более чем солидное приданое. А Костя должен был навсегда покинуть пределы Перу.
Последняя фраза зацепила Лесю, и девушка спросила:
– Навсегда? Но как же так, ведь Костя вернулся назад всего через год?
– Да, – неохотно кивнула Джоан. – В России мой сын встречался с одной девушкой…
– А мы слышали, что даже не с одной, а с двумя. И обе были от него беременны.
– Пусть так, – с досадой произнесла Джоан. – Пусть с двумя. Вижу, моя свекровь не умеет держать язык за зубами!
– Мы узнали о провинности Кости от Марины.
Джоан сильно не понравилось, что кто-то посмел критиковать ее драгоценного Костю. Она поджала губы и процедила: