Босоногая принцесса

Додд Кристина

– Сногсшибательнее некуда, – уверила его Эми.

– Опишите мне его, – потребовал он.

– Как вам сказать. Я думаю, оно розовое. – Она попыталась вспомнить, но в последнее время ей пришлось перемерить столько платьев. – Или голубое.

– Розовое или голубое, – почти про себя сказал Кенли задумчиво.

Он казался таким расстроенным, что она решила его немного утешить.

– Вспомнила. Оно розовое.

Умоляющим тоном он сказал:

– Вы теперь законодательница моды. Вы красивы, вы покорили сердце

неуловимого лорда Нортклифа, а по слухам, вы еще и принцесса. Нортклиф даже придумал для вас забавное прозвище – принцесса Презрение. Все женщины света завидуют вам. Но такая слава мимолетна. – Кенли серьезно нахмурил брови. – Как вы рассчитываете удержать ее, если ничего не будете для этого делать?

– Она ее удержит именно потому, что не станет стараться. Я считаю, что она очаровательна такая, какая есть, – ободряюще улыбнулся лорд Хауленд. Они уже подошли к беседке.

– Согласен. – Кенли поклонился Эми с почтением.

– Спасибо, – сказала она, но, заметив Джермина, беседовавшего с пожилой леди Гамильтон, сразу же забыла и про Кенли, и про Хауленда, и вообще про всех гостей. Она видела только Джермина – его стройную фигуру, блестящие каштановые волосы, его мягкие губы, которые так умело дарили ей наслаждение каждую ночь.

Джермин еле заметно ей кивнул и продолжал свою беседу с леди Гамильтон.

А сердце Эми затрепетало. Какой он милый – заботится о пожилой женщине, которая из-за начинающейся глухоты не может принять участия в общей беседе.

Длинные столы были покрыты белыми скатертями и уставлены закусками и бутылками с напитками. Слуги в ливреях разносили шампанское. Нарядно одетые женщины и мужчины гуляли по саду, восхищаясь цветами, пересаженными из оранжереи на клумбы. О недавнем шторме, обрушившемся на поместье, напоминало лишь несколько голых пней.

Когда она успела полюбить это место?

Ее взгляд остановился на Джермине.

Когда научилась любить его.

Это было не место, а человек, которому принадлежит это место. Кенли и Хауленд правы. Она была по уши влюблена в Джермина, маркиза Нортклифа.

А он? Он тоже ее любит?

– Принцесса Презрение, вы со всеми знакомы? – спросил Кенли.

Она оторвала взгляд от Джермина и рассеянно глянула на Кенли:

– Что? Простите, что вы сказали?

– Вы знакомы со всеми гостями? – повторил он.

– Большинству из них меня представили.

Какое ей дело до всех этих людей? Ей нужен только Джермин. Любит ли он ее? Возможно. Она была уверена, что он любит ее тело. И он ею восхищается. Он поверил ей, несмотря на всю абсурдность рассказанной ею истории своей жизни.

Означает ли это, что он любит ее? Но как распознать любовь? Ей была знакома отцовская любовь и любовь сестринская, но не такая, что бушевала в ее груди с той же силой, с какой шторм гнал огромные волны и швырял их о скалы.

– А

вы помните, как их зовут? – спросил Хауленд.

– Что? – И зачем только он прерывает ее мысли.

– Вы помните имена всех гостей? – терпеливо повторил он.

– Конечно. Искусству запоминать имена учат всех принцесс.

А когда они несколько лет скитались с Кларисой по дорогам Англии, это искусство было доведено до совершенства, поскольку запомнить имя означало запомнить разницу между тем, прогнали тебя метлой или накормили.

В глазах Кенли появился неподдельный интерес.

– То есть вы настоящая принцесса?

– Это так же верно, что я – разносчица товара.

Ее позабавило удрученное выражение лица Кенли. Если бы только он знал правду!

У нее больше не было времени на то, чтобы разбираться в своих чувствах, потому что вот-вот должна была начаться главная игра. Но вечером, когда все закончится и негодяй будет повержен, она поговорит с Джермином. Она прямо ему признается, что любит его, и спросит, любит ли он ее, и будет крепко его обнимать, ожидая ответ, и…

– Нортклиф хотел, чтобы мы представили вас некоторым незнакомым людям, – уныло сказал Кенли. – Как же нам выполнить его поручение, если вы ни на кого не обращаете внимания?

– Я не знакома с теми двумя джентльменами, которые стоят в стороне. Там, возле стола с холодным пуншем.

Лорд Хауленд сощурился от яркого солнечного света.

– Я так далеко не вижу. Ты знаешь, Кенли, у меня все хуже со зрением.

– Никогда не думал, что увижу этих двоих не в Лондоне! Это мистер Ирвинг Ливингстон и Оскар Ингрэм, граф Стоук, – ответил Кенли.

– Правда? Интересно, они-то зачем приехали? – сказал Хауленд и, повернувшись к Эми, пояснил: – Эти джентльмены были близкими друзьями отца Джермина. Когда он был жив, они довольно часто здесь бывали, но потом их визиты прекратились. Я удивлен, что Нортклиф решил их пригласить.

– Я думаю, что он их не приглашал. – Эми знала об этом, потому что изучала список приглашенных, чтобы запомнить имена, но имен этих джентльменов в списке не было.

– А посмотрите вон на того джентльмена. Он выглядит очень суровым и… красивым! Совсем не похож на завсегдатая светских раутов.

– Где?

– Около пня того большого дерева.

Эми сразу его увидела.

Он наблюдал за ней.

Впрочем, за ней наблюдали многие – ведь она была невестой Джермина.

Но этот человек следил за ней как-то по-особому. Он действительно был красив и выглядел суровым и смотрел так, словно оценивал ее. А когда он, видимо, принял решение, он кивнул ей, будто посылая какое-то сообщение.

А какое – она не поняла. И почему он думает, что имеет право посылать его?

– Похоже, – в отчаянии воскликнул Кенли, – вы одержали еще одну победу! Вы его знаете?