Босс на блюдечке
Шрифт:
Левкой ухмыляется знакомой мальчишеской ухмылкой, и на меня разом обрушиваются воспоминания: деревянный забор с одной отогнутой в сторону штакетиной, влажный душный воздух, в котором можно плавать, куст малины с яркими, сочными, одуряюще пахнущими ягодами — и мальчишка напротив, с которым мы наперегонки общипываем соседский сад.
Поддавшись порыву, я быстро озираюсь по сторонам, будто прямо сейчас мы с ним на пару воруем малину, и в любой момент нас может застигнуть за преступлением прячущийся от жары в доме противный Семен Вячеславович. Левкой догадывается, чем вызвана моя истинно детская защитная реакция и
— Очень смешно!
Он продолжает смеяться, и мало-помалу я присоединяюсь к его веселью.
— Как это вообще возможно? — успокоившись, спрашиваю я. — Ты, здесь?.. — я обвожу рукой зал, не в силах выразить словами все, что сейчас чувствую: слишком невероятной кажется мне сейчас наша встреча.
Левкой хмыкает:
— Меня больше удивляет то, что ты меня не узнала.
— Ты, знаешь ли, не Паттинсон, чтобы узнавать тебя в толпе с первого взгляда. И потом, ты сам не сразу меня признал в Брюсселе.
— Почти сразу, но было глупо в тот момент предаваться воспоминаниям. Я бы и сейчас не подошел, но…
Я морщусь. Нет нужды напоминать мне, в какой ситуации он застал нас с Адамом.
— Он действительно поднял на тебя руку? — спрашивает Левкой. — Какого черта ты вообще ему это позволила? В детстве ты была куда решительнее.
— В детстве мои обидчики не выглядели так, будто были готовы скормить меня по частям свиньям, — ворчу я. Мне неприятно признавать, что я банально струсила, поэтому я меняю тему, — как так получилось, что из вороватого пацаненка без будущего ты вдруг превратился в крупного бизнесмена?
— Так же, как и вороватая пацанка влезла в высшие предпринимательские круги: Геннадий Евгеньевич.
Я пораженно выдыхаю: скольких еще людей Геннадий Евгеньевич вытащил из нищеты и дал билет в жизнь?
— Ты здесь одна? — интересуется Левкой и я вдруг понимаю, что за всеми этими неожиданными столкновениями и встречами я совершенно забыла про сестру.
— Ох, точно… Мне нужно найти Эмилию. Слушай, давай как-нибудь встретимся и поговорим, столько всего произошло, что у меня до сих пор голова кругом. Как насчет субботы, в час, скажем, в «Империале»?
— Без проблем, — легко соглашается Левкой. — Только давай лучше у меня дома. Если нас увидят вместе в ресторане, этот психованный точно решит, что ты сливаешь мне инфу. Дай мне свой номер, я скину тебе адрес.
Я быстро диктую свой номер и ухожу искать Эмилию.
К моему удивлению я нигде не могу ее найти. Когда я уже совсем отчаиваюсь, я вдруг натыкаюсь на Ирину:
— Привет, — она радуется встрече, и я мгновенно включаюсь в роль подчиненного ее брата.
— Здравствуйте, рада вас видеть. Хотела извиниться…
— В чем это ты? — он морщит свой носик и недоумевающе осматривает мой наряд.
На всякий случай осматриваю себя сверху вниз, но не вижу ничего смущающего.
— Ты гостья на званом вечере, — поясняет Ирина, — а не ассистент руководителя на скучной бизнес-встрече, — мне становится обидно за свой костюм, но возразить я не успеваю, — знаешь что, а пошли-ка со мной!
Она хватает меня под руку — к счастью, здоровую, — и тащит куда-то в глубину особняка. Я мягко пытаюсь притормозить и вырваться, но уже понимаю, что хватка у Незваных — это фамильная черта, против которой не поспоришь. Мне остается лишь позволить себя вести — и спустя
В гардеробную площадью в нашу с Эмилией квартиру.
38
Чего тут только нет! Верхние полки забиты многочисленными аккуратными коробками со шляпками, вуалетками, диадемами и черт знает чем еще. На вешалках висят костюмы, жакеты, блузки, блейзеры, юбки, сарафаны, брючные костюмы, комбинезоны. Под стеклянными выдвижными полками ровными рядами хранятся аксессуары: часы, пояса, брошки, цепочки, кольца, очки. Марширующими на плацу солдатами, занимая целый стеллаж, царят различные сумки и клатчи. И один огромный шкаф битком забит разнообразной обувью: туфлями, танкетками, босоножками, сапожками. Мои глаза разбегаются, не в силах сфокусироваться на чем-то одном, и я чувствую себя как Алиса, попавшая в Страну Чудес.
— Где же оно было… Помню, я вешала его куда-то сюда… Если я его не перевесила, то оно должно быть где-то здесь… — Ирина быстро перебирает плечики с одеждой, отметая один наряд за другим. Я же, увлекшись, царством каблуков, совершенно не обращаю на нее внимания и поворачиваюсь к ней только тогда, когда гардеробную оглашает ее торжествующий крик «Нашла!».
Она стоит, победно потрясая в воздухе вешалкой, на которой висит одна из самых очаровательных вещей, которые я когда-либо видела в своей жизни: ярко-красное атласное платье силуэта «русалка» с открытыми плечами. Не удивлюсь, если ему посвящен разворот какого-нибудь супермодного журнала — оно действительно того стоит.
— Я взяла его в Праге, — поясняет Ирина, — но по какой-то непонятной для себя причине так ни разу и не надела. Теперь я знаю почему: оно просто дожидалось тебя.
Я прячу руки за спину и делаю шаг назад, начиная, наконец, догадываться, что она собирается сделать. Ирина подтверждает мою догадку:
— Я хочу, чтобы ты его сейчас надела. Это твой цвет, да и без примерки я уже вижу, что оно идеально на тебя сядет. Вы просто созданы друг для друга!
Я вновь отступаю и качаю головой. Мне безумно хочется сейчас поддаться соблазну и примерить себя в роли богатой беззаботной девушки, но здравый смысл подсказывает мне, что это будет большая ошибка.
— Простите, я не могу. Это очень щедро с вашей стороны, но я вынуждена отказаться.
— Почему? Оно абсолютно новое, я его не надевала, честно!
Меня смешит подобная горячность, но в то же время умиляет ее детская непосредственность. В этом она схожа с Эмилией, и моя симпатия к ней мгновенно возрастает. Тщательно подбирая слова, я как малому ребенку объясняю ей причину своего отказа:
— Дело не в том, новое оно или нет, носили вы его раньше или оно просто висело в шкафу. Дело… в рамках. Есть определенные границы, которые нам не стоит переступать. Я — наемный работник вашего брата, вы — сестра моего работодателя и наследница огромнейшего состояния, мы вращаемся в абсолютно разных кругах и ведем себя соответственно. Это платье… очень красиво, но оно из вашего мира, не из моего.