Босс на блюдечке

Луисаф Лина

Эмилия выглядит обескураженной, но покорно берет у меня папку:

— Ты уверена, что у меня получится? — растерянно спрашивает она.

— Абсолютно, — заверяю я ее, — ты уже заочно знакома с персоналом всех наших зарубежных филиалов, пришло время познакомиться лично и заявить всем о себе. Не волнуйся, Эмилия, ты справишься.

Она неуверенно улыбается и кивает. Я собираю вещи и выезжаю из офиса.

На самом деле, мне нет необходимости отсутствовать: договор готов и подписан с нашей стороны, можно просто отправить его курьером, но мне необходимо, чтобы Эмилия и Демьян как можно больше времени проводили

вдвоем, и лучше будет, если меня в такие моменты не окажется рядом.

Адам провожает меня внимательным взглядом: он вернулся из своей загадочной поездки и как обычно вышел утром на свой пост, но, к моему удивлению, держится от меня на некотором расстоянии. Такое поведение кажется мне странным, учитывая, что все существо охранника кажется наполненным каким-то сытым удовлетворением, будто он раскрыл все тайны мироздания, но тщеславно держит разгадку при себе. Отвечаю ему таким же высокомерным взглядом — и выхожу на улицу. Пусть играет в свои чертовы шпионские игры в одиночку, мне хватает собственных забот.

Проходит время. Я тружусь как проклятая, старательно забивая голову проблемами с арендами в наших торговых центрах, курированием конкурса дизайнеров, организацией благотворительного вечера и тысячей других мелочей. Общение с Демьяном я свела до необходимого минимума, точно так же, как и общение с Эмилией: меня фактически не бывает в офисе, я постоянно в разъездах, а этих двоих я вижу мельком. Я мягко, но непреклонно отклоняю предложение Екатерины Валерьевны встретиться вновь; такой же отказ даю Ирине, которая наверняка действовала по наущению матери; поздно появляюсь дома и рано уезжаю, чтобы как можно реже пересекаться там с сестрой. Демьян недоумевает, ему кажется, что мы разрешили наши разногласия, и так оно и есть. Он пытается вызвать меня на разговор, но я отмахиваюсь общими фразами и ухожу от темы. Мне нечего ему сказать.

Однако, чем больше я отдаляюсь от Эмилии и Демьяна, тем больше они тянутся ко мне сами.

— Может, пообедаем сегодня вместе?

— Прости, Демьян, сегодня в обед я хотела поехать на стройку, посмотреть, как у них дела, так что не получится.

— Давай вернемся с работы вместе?

— Прости, Эмилия, сегодня мне придется задержаться: возникли непредвиденные обстоятельства в одном филиале.

— Мама приглашает вас с Эмилией к нам на все выходные: мы могли бы устроить небольшой пикник, поиграть в теннис, к примеру, или придумать что-нибудь еще.

— Ох, извини, у меня были планы на эти выходные, но Эмилия, думаю, с удовольствием согласится.

— А давай…

— Прости, не могу.

— А как насчет…

— Мне жаль, но не получится.

51

С каждым отказом во мне будто обрывается какая-то ниточка, связывающая меня с шефом и сестрой, но я убеждаю себя, что так и надо, что мне нужно самоустраниться, дать время и возможность этим двоим остаться вместе, прикипеть друг к другу, осознать, что они прекрасно дополняют друг друга. Мне нелегко, впервые я иду наперекор сердцу, но следую одному лишь разуму, так учил меня Геннадий Евгеньевич. В какие-то особо темные моменты я понимаю, что начинаю недолюбливать своего покровителя, а потом с ужасом прошу у него прощения за то, что посмела зариться на то, что принадлежит его дочери. Моей задачей и моей

платой за его доброту было оберегать Эмилию, а не вставать на пути к ее счастью, а я всегда отдавала долги, и неважно, были ли они продиктованы добрым умыслом или нет.

Однако необходимость отдать босса своей сестре отнюдь не способствует уменьшению моей симпатии к Демьяну. Напротив, чем дальше я захожу в своих стремлениях свести их вместе, тем больше этому противится мое сердце, тем больше он снится мне по ночам. Когда он приснился мне впервые, я проснулась с гулко колотящимся сердцем, потому что в моем сне он был со мной, а не с Эмилией. Но с тех пор, раз за разом отдаляясь от него днем, я со все большим нетерпением и каким-то мазохизмом ждала ночей, потому что в моих снах мне не приходилось собою жертвовать и я просто наслаждалась счастьем быть с ним.

Левкой первым заметил перемену в моем настроении. Во время наших очередных посиделок — мы поддерживаем связь и по возможности собираемся в его квартире, чтобы погрызться и подколоть друг друга под его ужасную стряпню, — он задает мне вопрос:

— Ты в него втюрилась? В этого золотого мальчика?

— Сам ты втюрился! — моментально огрызаюсь я. У меня, и без того страдающей отсутствием аппетита, и вовсе пропало какое-либо желание есть эту ужасную бурду, которую он выдает за жареную картошку, и я отодвигаю от себя тарелку.

— Втюрилась, — гнет свою линию он и тычет, перечисляя, в меня вилкой, — под глазами круги, лицо осунулось, блеск в глазах пропал, одежда какая-то… безликая, не в твоем стиле, а еще ни разу не спела дифирамбы о своем замечательном боссе, а стоит заикнуться о нем мне, как ты тут же вскидываешься и переводишь тему. Дай угадаю: твой план провалился? Вместо того, чтобы влюбить в такого потрясающего начальника свою сестру, ты влюбилась в него сама?

— Еще раз ткнешь в меня этой вилкой, — рассерженной кошкой шиплю ему в лицо, — и я воткну ее тебе в… картошку. Ни в кого я не влюблялась, ясно?!

— Так оно бывает, когда пытаешься играть в бога и распоряжаться чужими судьбами, — не слушает меня приятель. — Это у Геннадия Евгеньевича получалось распоряжаться людьми как пешками и не испытывать по этому поводу угрызений совести, но у тебя такого таланта нет. Лучше остановись, пока не поздно.

— Это не твое дело, — вот сейчас я сердита по настоящему, настолько, что встаю и забираю с тумбочки свою сумку, собираясь уйти и никогда не возвращаться обратно, — и с твоей стороны крайне неблагодарно отзываться так о человеке, которому ты стольким обязан.

Левкой усмехается:

— Твоя ошибка — думать о старике Буркове как о благодетеле. Запомни, Бородина, благодетели — это те, кто совершают добрые дела, не требуя ничего взамен; а те, кто требуют за это платы — это уже дельцы.

Я ухожу, громко хлопнув дверью напоследок.

Мне пора переходить на новый уровень. В офисе Демьян и Эмилия никогда не смогут остаться только вдвоем: там вечно бурлит жизнь, на счету каждая минута, и романтической обстановке места нет. Я долго размышляю, как мне поступить, и, наконец, по истечению времени, принимаю решение: без помощника мне не обойтись. Никогда не думала, что сделаю это, поэтому даже нервно посмеиваюсь, когда набираю старый номер, но, когда трубку поднимают, в моем голосе лишь непоколебимая уверенность: