Босс скучает

Тэя Татьяна

Вытягиваю руки над головой и выгибаю затёкшую спину. Да уж, зарядка бы не помешала.

И перекусить бы тоже не мешало.

А ещё бы не помешал звонок другу.

Всё-таки хватаю телефон и падаю вместе с ним на кровать, думая, какого чёрта, это мой парень! Отвлеку его на секунду, может же он сказать: да или нет, приедет или увидимся завтра. В голове бьётся неприятная мысль: а уж не навязываюсь ли я, но я отмахиваюсь от неё, как от назойливого насекомого.

Герман отвечает после второго гудка.

— Тебя ждать? — начинаю без лишних

приветствий.

— Сегодня нет, я домой, завтра к восьми на лекции.

Судя по звукам улицы и извечного трафика, Герман только вышел из университета.

— К восьми! Это шок! А что так рано? — разочарование у меня ничем не прикрытое, да и я не стремлюсь сдерживаться.

— У меня безумное расписание, милая, — его голос какой-то делано недовольный, — и я понял, что мне надо выспаться.

— Так приезжай, выспишься, — я начинаю водить кончиком пальца по покрывалу, отслеживая машинную строчку.

— С тобой и выспаться? Это из разряда фантастики, — усмехается он.

— Обещаю, я не буду приставать.

— Ты-то, может, и обещаешь, только я за себя не отвечаю, — игривые нотки в его голосе заставляют меня вспыхнуть тотчас же.

— Вот это заявления!

— А ты, что, думала? — подшучивает он, а потом внезапно становится серьёзнее. — Нам стоит поговорить, Варь, из-за всей этой ситуации.

— Какой ситуации? — естественно понимаю, о чём он, но ничего страшного в этой странной иронии судьбы не вижу. — Обычная ситуация. Ты не знал, я не догадывалась, так сложились обстоятельства.

— Да, знаю-знаю. Мне правда сообщили, что я у вашей группы эту дисциплину год вести буду. В зимнюю сессию зачёт, а в летнюю — экзамен. Конфликт интересов выходит.

— Да какой конфликт интересов, а? Меня только одно беспокоит: надеюсь, ты не скуп на хорошие оценки, — вздыхаю и переворачиваюсь на спину, изучая лепнину вокруг люстры.

— Я не знаю, ещё ни одного экзамена в своей жизни не принимал, — смеётся он, слегка шокировано.

Видимо, Германа несколько забавляет ситуация. Из вчерашнего студента в молодого преподавателя.

— Приезжай завтра ко мне, проведу инструктаж по лояльности к студентам. Напомню, каково это — учиться в универе, если ты уже забыл.

В моём голосе бездна обаяния и обещания, и Герман поддаётся ласковым уговорам, впрочем, вполне себе охотно.

Когда мы прощаемся, я задумчиво прикусываю губу. Вроде, и расстались на хорошей ноте, а в груди засело неприятное тяжёлое чувство. Почему Герман первый мне не перезвонил? Может, не успел просто? Что это за дурацкое «нам стоит поговорить»? Я терпеть не могу таких фраз, больше похожих на угрозы. Начинаю ощущать, что моё хрупкое счастье пошатнулось. Боже, ну что я так загоняюсь? Ничего же не произошло?!

Может, я лишь не вижу проблемы в «этой ситуации», которую видит Герман? Нет-нет, мы поговорим, и всё снова вернётся на круги своя.

Вот с этой мыслью я сегодня и засыпаю в своей постели, хоть и уютной, но бесконечно одинокой без Германа.

Всё-таки я влюбилась в

него без памяти, пора бы уже признаться в этом хотя бы самой себе.

Когда вечером следующего дня заезжает Герман, на меня накатывает вполне логичное облегчение. Мы созванивались с утра — но это уже как традиция, а после я не беспокою его своими предложениями провести время вместе. У меня нет ощущения, что я навязываюсь, но кому охота слышать «нет, не сегодня» каждый раз, предлагая что-то.

Да и я не стремлюсь выглядеть жалко, прося его уделить мне крупицу своего времени, словно я дитя неразумное и требующее постоянного внимания.

— Кофе будешь? Я как раз варю, — ничем не показываю своего слегка паршивого настроения.

Герман выглядит довольно бодро, даже не скажешь, что его рабочий день начался сегодня в восемь утра. Он бросает куртку в прихожей и с улыбкой оборачивается ко мне.

— Конечно, спрашиваешь, я о нём весь день мечтал.

Герман ловит меня на полпути в кухню, обнимает со спины и целует в шею. Шутливо вырываюсь и кивком приглашаю его следовать за мной.

— Что нового? — бросаю через плечо.

Мы теперь, оказывается, учимся с ним в одном экономическом университете, образованном путём слияния наших институтов. Мне эта информация ни о чём не говорит, кроме того, что в дипломе у меня будет написано более звучное название вуза, но Герман не на шутку встревожен, а мне, честно говоря, совсем непонятна его реакция.

— Чего ты так напрягаешься? — обхожу стол и сажусь к Герману на колени, его руки тут же обнимают мою талию. — Это нас вообще не должно касаться. Ничего же страшного не произошло.

— Ничего, — кивает он, — кроме того, что я теперь твой преподаватель.

— Ну, и что? — я, правда, не понимаю.

— Конфликт интересов, — опять произносит он таинственное словосочетание.

Если б я училась на юридическом, оно мне, может, что-то и сказало.

— Какой ещё конфликт интересов? В чём конфликт? Какие интересы? Что ты мне ответы на экзамене сольёшь?

— Типа того.

Герман задумчиво постукивает пальцами по столу.

— Но это бред, мы, что, первые преподаватель и студентка, кого связывают близкие отношения? Да ты и не преподаватель в прямом смысле этого слова, аспирант, и то, что ты читаешь лекции — это лишь практика твоя, — я наклоняюсь и заглядываю Герману в глаза. — Вот представь, если бы у меня лекции вёл, например, мой отец, это тоже был бы конфликт интересов?

— Нет, тут другое, — качает он головой, — помимо конфликта ещё и вопрос этики.

— Какая этика! — взрываюсь я, затем вскакиваю и бегу к плите, снимать шипящий кофе с конфорки. — У нас двадцать первый век, а не каменный.

— Думаю, в каменном всё было намного проще, — оборачиваюсь и вижу, как Герман смеётся, накрыв лицо ладонью и поглядывая на меня сквозь пальцы.

— Ага, вдарил дубиной по голове и утащил в пещеру.

— Я б тебе сейчас тоже куда-нибудь утащил, — лукаво прищурившись, бросает он.