Босс, я, кажется, рожаю!

Маар Чарли

Я стала оседать на пол, а Руслан меня подхватил, не дав упасть. Он помог мне добраться до стула и присесть.

Это неправда. Этого не может быть. Кажется, мой мир только что раскололся на части. Петля будто затягивалась вокруг шеи, мешая сделать вдох. Я цеплялась за руки человека, которого любила, которого привыкла любить, и не могла поверить в то, что он сказал. Брат-близнец... Это был не Руслан? Я занималась любовью с абсолютно незнакомым человеком и родила от него ребенка?

Безудержный смех охватил все мое существо, следом за приступом смеха полились слезы. Уже через минуту истерика полностью охватила все мое существо.

–

Ты хочешь сказать, что... я спала... не с тобой?
– почти кричала я, утирая слезы и пытаясь сдержать истерический смех.
– А с твоим братом?!

Руслан смотрел на меня как-то странно, присев на корточки рядом. Мне было трудно оценить его состояние и понять, о чем он сейчас думает, учитывая то, в каком состоянии была сейчас я сама. Не говоря уже о том, о чем думал его брат, когда притворившись Русланом занялся сексом со мной. Зачем ему это было надо?! Вот уж никак не верила, что этому его брату не с кем было переспать, если он хоть на каплю также привлекателен, как босс. А! Ну они же близнецы…

– У меня есть основания полагать, что так и было, - прохрипел Руслан, отводя взгляд.
– Стоит поговорить с Дамиром об этом...

– Дамир, - шмыгнула я носом.
– Так его зовут? Вы идентичные близнецы?

Руслан кивнул.

– Почти... Полярные. Внешне мы одинаковые, но у нас есть различия в генотипе...

Я закрыла глаза.

– Это не реально... Я не верю... Это был ты. Ты! Боже! Ну что же я за идиотка?!
– расплакалась я пуще прежнего.

Босс достал из кармана носовой платочек и протянул мне. К черту его платочек вместе с ним самим! И его братцем тоже!

– Я ведь... люблю тебя... всем сердцем...

– Я знаю, - прошептал он.

– Знаешь?

– Знаю.

– И тебе все равно?

Руслан снова отвел взгляд. Я видела, как желваки ходят на его скулах.

– Я не брошу жену.

– Ты любишь ее?

– Можно и так сказать.

А мне-то казалось, что больнее уже не будет...

– Я поговорю с Дамиром и...

– Не надо, - я закусила губу.
– Не хочу, чтобы кто-то считал моего малыша бременем. Уверена, твоему брату просто хотелось развлечься. Он думал "Небось, подстилка Руслановская. Прибежала поскакать. Чего бы и не воспользоваться? Она все равно не узнает". И не узнала бы, если бы не малыш, - сама готова была себя возненавидеть за то, с какой горечью прозвучали слова.
– Я была нелюбимым ребенком очень любящим своих родителей. К сожалению, безответно. Такой участи своему сыну я не пожелаю. Он заслуживает любви самой искренней и честной.

Руслан нахмурился и стиснул зубы до скрежета.

– Ты права. Дети заслуживают любви своих родителей и нуждаются в ней. Но ребенок имеет право и на отца, и отец имеет право на ребенка. Дай шанс Дамиру. Возможно, ты не пожалеешь, что позволила ему быть рядом с сыном. Хотя бы иногда. Мой брат... лучше меня...

Я смотрела на человека, которого обожала и хотела прислушаться к нему, и в то же время выгнать, вытолкать, накричать. Чтобы он больше никогда не подходил ко мне. Но Руслан был не виноват ни в моей любви, ни в моей глупости, ни в поступке своего брата. Может, он и в самом деле правильно говорит? Если есть шанс, что Дамир полюбит малыша, а малыш полюбит его, может, стоит ему его дать?

– Хорошо, - сказала я тихо.
– Только... мне нужно время... Я хочу дождаться своей выписки, чтобы полностью переключиться на ребенка.

Тогда я и поговорю с твоим братом. Ты подготовишь его, объяснишь?

Руслан кивнул и взял мои руки в свои большие ладони. Так странно, я всегда себя чувствовала такой огромной, но не рядом с ним. Рядом с Русланом, я была словно дюймовочка.

– С ребенком все будет хорошо. Мы столько проработали вместе. Я знаю, временами веду себя, будто мне на всех наплевать, но это не так. Ты можешь в любую минуту рассчитывать на мою помощь и поддержку. Тем более, если... мой брат... отец твоего ребенка...

Я не хотела этого слышать. Не хотела. Пока я не готова была смириться с данным фактом...

– Ты уже выбрала имя?

Помотав головой, я утерла платком, уже насквозь промокшим, продолжающие течь слезы.

– Назови его Виктор, - вдруг произнес Руслан.

– Что?

– Виктор. Означает "победитель". А он ведь победил, он выжил... - я смотрела на него сквозь пелену слез.
– Конечно, если ты хочешь... - тут же добавил Руслан, видя мое смятение.

– Витя. Мне нравится. Спасибо, - всхлипнула я. Мы сидели так не менее двух минут, просто глядя друг на друга. Я не знаю, почему он не уходил, почему просто не пошел по своим делам, наплевав на мои проблемы. Я просто хотела, чтобы он еще чуть-чуть, еще пару секунд побыл со мной рядом. Будто мы вместе и по-настоящему любим...

Руслан

Не останавливаться. Не оборачиваться. Не возвращаться. Идти вперед. Не сомневаться. Даже если безумно хочется. Даже если чувствуешь, как печальный взгляд прожигает спину насквозь.

Любить кого-то не всегда означает быть рядом, во что бы то ни стало. Иногда, ты знаешь, что без тебя этому человеку будет лучше. Иногда, тебе кажется, что многим без тебя было бы лучше. Но так уж случилось, что не от всего можно убежать.

Слишком много жизней и судеб поставлены на кон разом. Кем или чем рисковать? Кого ставить под удар? Как там говорят шахматисты, цугцванг*? Именно он. Что бы я ни сделал, все приведет только к худшему.

Сначала я мог лишь издалека смотреть на женщину, которую полюбил, потом поддался порыву, как думал поначалу - зря, потом на моих глазах она чуть не родила ребенка, а я, словно придурок, сомневался, что я его отец. Ну и в итоге, мне придется соврать об этом целому миру. Однажды я отвечу за все перед своими детьми…

Дойдя до входа в отделение детской интенсивной терапии, я остановился и сделал глубокий вдох. Сейчас у меня хотя бы не было необходимости кому-то врать, ни жене, ни Мие, ни кому-то другому. Не нужно было улыбаться, когда хочется рычать, не нужно было смотреть отстраненно, когда хочется любить. Наедине с собой всегда было проще. И я точно знал, чего хотел. Например, в данную минуту я хотел посмотреть на него еще раз. Поэтому открыл дверь в реанимацию и вошел.

Я знал правила. Знал, сколько могу здесь находиться, знал, что нельзя ни в коем случае попасться на глаза Мие. Она не должна знать, что я бываю здесь, что смотрю на него. Я не собирался сначала этого делать, но не смог отказать себе, когда его перевели в палату и врач сообщил о рождении мальчика, и что я могу взглянуть одним глазком.

Вот я и решил. Пара минут не повредит, так ведь?

Какая же это была ошибка - так думать! Теперь мне хотелось бывать здесь все чаще и чаще. Я не мог забыть ни на секунду об этом.