Ботоксные дневники
Шрифт:
Я знаю лишь, кем почувствовала бы себя на ее месте. Глупой детсадовкой. Однако мне понятно, почему эти слова произвели на нее такое сильное впечатление. Люси нравится, когда все заботы на себя берет кто-то другой. Это заставляет ее ощущать собственную сексуальность. Постфеминистка встречает постнеандертальца и теряет голову. Дэн, вполне успешный муж Люси с ямочкой на подбородке и любовью к джинсовым рубашкам, помогает ей мыть посуду и отвозит детей в школу. Но у него есть огромный недостаток: он не швыряет ее на кровать
— У меня тоже есть новости, — сообщаю я. Так ли уж мне хочется сменить тему разговора или я действительно нуждаюсь в совете? — Мой бывший прислал мне письмо по электронной почте. Он приезжает в Нью-Йорк.
— Твой бывший? Ты имеешь в виду Жака?
— Других бывших у меня нет, — отвечаю я со смехом.
Люси качает головой:
— И ты позволила мне все это время нести чепуху, когда у тебя такие новости!
Действительно, как глупо. Люси всего лишь отсиживалась в номере отеля с ведущим игрового шоу и парой наручников — последнее лишь моя догадка, — а настоящая-то новость — это письмо Жака.
— Так ты собираешься с ним встретиться? — спрашивает Люси.
— Если успею до вторника сбросить пять фунтов.
— Перестань, ты и так отлично выглядишь. — Она внимательно меня оглядывает, и я благодарю Бога, что мое полотенце на месте. — Сколько времени ты его не видела?
— Одиннадцать лет, или три жизни. Последний раз, когда я о нем слышала, он в очередной раз женился. Или нет, разводился.
— Может, он надеется, что ты к нему вернешься?
— Не говори глупости, он может получить любую женщину, какую только захочет. К тому же он богат и все еще сексуален, а я уже сошла с дистанции.
— Значит, просто решили вспомнить прошлое?
— Люси, твоих занятий сексом вполне хватит на нас обеих, — отвечаю я. — Во всяком случае, конец истории мне уже известен.
— Вот что больше всего привлекает меня в Хантере, — подхватывает Люси. Она так поглощена собой, что, потратив девяносто секунд на обсуждение моей личной жизни, мы вновь возвращаемся к ее проблемам. — Невозможно предугадать, что случится с нами завтра. Я неожиданно поняла, что мир полон возможностей. Кто знает, а вдруг моя жизнь изменится?
— Она действительно может измениться, — говорю я насмешливо, сама того, впрочем, не желая. Просто Люси лишила меня единственного шанса поговорить о Жаке, и я не намерена и дальше выслушивать ее излияния. — Ты можешь разрушить свою семейную жизнь. Которая, как мне кажется, не так уж плоха.
— Она не только не плоха, она замечательна, — отвечает Люси и вытирает глаза уголком полотенца. — Не думай, что я полная идиотка, какой тебе, наверное, кажусь.
Я молчу, поскольку не знаю, что ответить.
— Послушай. — Люси заходит с другого конца. — Я знаю, что у меня сейчас есть. Я люблю свою семью. Я не собираюсь ее бросать и портить жизнь своим близким. Как ни странно, Хантер может даже
Это что-то новенькое. Теория просачивания применительно к оргазму. Я в изумлении смотрю на Люси:
— Как прикажешь тебя понимать? Хантер нужен тебе, потому что может изменить твою жизнь? Или потому, что выполняет роль прозака?
— Может, прозак — это как раз то, что мне нужно, — вздыхает Люси. — Представляешь, что у меня впереди? Близнецам уже шестнадцать. Совсем скоро они поступят в колледж. Иногда мне кажется, что большая часть жизни уже прожита.
Так вот в чем дело. Классический кризис среднего возраста. И Люси, не собираясь дожидаться, пока гнездо опустеет, готовится покинуть его сама.
— У тебя отличная работа. — Я пытаюсь показать ей, что в жизни есть и светлые стороны. — И уж с ней-то ничего не случится.
Люси пожимает плечами:
— Моя работа уже давно потеряла для меня очарование. Главным образом из-за того, что постоянно приходится спешить, чтобы дети, встав в шесть утра, увидели маму дома. И знаешь, что я тебе скажу? Когда мальчики покинут дом и я смогу проводить в Лос-Анджелесе столько времени, сколько захочу, мне это уже будет не нужно. Лучшая часть моей жизни связана с детьми. И она подходит к концу.
Жаль, что ужасная Синтия не слышит этих слов и никогда не поймет, что можно разрываться между двумя побережьями, носить ботинки из крокодиловой кожи, быть успешным продюсером, получать премии «Эмми» и при этом оставаться женщиной, для которой главное в жизни — ее дети.
Я знаю, что мне больше всего нравится в Люси, — то, что у нее есть четкие приоритеты. Она полностью контролирует свою жизнь. Знает, что главное, а что второстепенное. По крайней мере раньше знала. Если ее мальчики поступят в Гарвард — а скорее всего так и будет, — Синтии, чтобы оправиться от удара, потребуется кое-что посерьезнее йоги.
— Тебе всего сорок один, — напоминаю я Люси. — Даже Когда близнецы поступят в колледж, у тебя впереди еще будет целая жизнь.
— Дело в том, — продолжает она, рассеянно крутя на пальце обручальное кольцо, — что мы с Дэном поженились очень рано. Двадцать лет назад! И все это время главным для нас были дети. Что же мы будем делать в следующие двадцать лет?
— Заботиться друг о друге, — отвечаю я. — Друг о друге и о Лили. Она еще не скоро станет взрослой.
— Да, слава Богу, — соглашается Люси. — Но когда дома останется только Лили, мы сможем переехать на Манхэттен. Или в Лос-Анджелес. Уверена, она будет в восторге.
— Ты уже строишь планы? — удивляюсь я, мысленно прикидывая, с кем Люси связывает свои фантазии насчет переезда — с Дэном или Хантером.
— Пока никаких планов у меня нет, но я начинаю об этом подумывать. Прикидываю, что можно будет сделать…