Ботус Окцитанус, или восьмиглазый скорпион
Шрифт:
Йонасу показали несколько фотографий. Взглянув на них, он прервал чтение: он сразу узнал своего друга Микаэля. Другой человек тоже показался ему знакомым, однако он не мог припомнить его имени. Не было смысла продолжать чтение. Сложив все бумаги, он сунул их в портфель и вместе со своим иностранным коллегой поехал в морг, где можно было взглянуть на обоих мертвецов.
Городской морг был самым новомодным моргом, полным современных удобств, где все сияло чистотой и ласкало взор, как и все прочее в этой стране. Это был образцовый морг, где стены были выложены кафелем, где имелись блестящие холодильники и лифты для перевозки трупов. Здесь все было механизировано,
Вот лежит здесь его друг, замороженный и препарированный, но менее страшный, чем Йонас ожидал. В течение многих лет он дружил с ним и сотрудничал. Один раз Микаэль даже спас ему жизнь. Это случилось еще в те времена, когда немцы преследовали полицию, и таким образом Йонас по прихоти судьбы вдруг превратился в патриота и вроде как бы борца за свободу. Микаэль пользовался тогда влиянием в гестапо и спас Йонаса от ссылки. Впоследствии они оказывали друг другу немало услуг. Они вместе бывали на пирушках у Лэвквиста и Ульмуса. Они завтракали вместе, когда Микаэль был арестован и содержался в «Ярде», уничтожали роскошные бутерброды из кафе «Соломон» и запивали их холодной водкой, которую тогда было так трудно доставать. Друзья доверяли друг другу золото, бриллианты и драгоценные доллары, а всякие донесения и уже заведенные дела были уничтожены во имя старой дружбы.
Йонас отнюдь не был сентиментален. Но вот здесь лежит его друг Микаэль с двумя отверстиями от пуль в «черепной коробке», если выражаться языком судебно-медицинских экспертов. Замороженный, весь пропитанный формалином, лежит он в своем ящике. И Йонасу вдруг вспомнился жаркий, пыльный день, когда он последний раз его видел. Это было в Южной гавани, в кафе «Шлюз». Там же находился и Большой Дик, и еще один человек… Как же его звали? Микаэль говорил тогда о двойном убийстве в доме по Аллее Коперника. Ведь он знавал Шульце. Вскоре после убийства его вызвали на допрос. А тогда в кафе «Шлюз» он сказал Йонасу: «Я мог бы рассказать тебе кое-что, если ты вообще этим интересуешься?» И Йонас тогда ответил ему: «Ну, рассказывай». — «Пожалуй, надо немного подождать, — сказал Микаэль. — Все зависит от того, как обернется дело. Многое ведь может случиться, не правда ли?» — «Да, многое может случиться…» — припоминал Йонас.
— Не желают ли господа взглянуть на второй труп? — спросил смотритель морга, высокий, элегантный джентльмен в форменной одежде, похожей на адмиральскую.
— Да, пожалуйста!
Им показали труп другого убитого, у которого была лишь одна огнестрельная рана на затылке. Этого человека звали Джонсон, да, тот самый Джонсон, вместе с которым Микаэль был в кафе «Шлюз», сразу вспомнил Йонас. Джонсон был чуть старше, немного меньше ростом, чем Микаэль, и небритый. На голове — жидкие седые волосы. Лицо несколько распухло, но не повреждено, нос на месте.
Его предательски убили выстрелом в затылок. На руке виднелась татуировка: американский флаг и статуя Свободы на фоне волн и солнечных лучей.
— Одежда убитых хранится в полицейском управлении, — сказал Йонасу его иностранный коллега. — В карманах найдены деньги. Убитые ограблению не подверглись.
— Нет, — подтвердил Йонас.
Видя, что Йонас по-прежнему не отрывает глаз от трупов, его коллега заявил:
— Прекрасная работа!
— Работа?!
— Да.
— Изумительная! — подтвердил Йонас.
Некоторое время они молча стояли возле трупов. Затем коллега Йонаса, посмотрев на свои часы, предложил:
— Ну, а теперь не мешало бы подумать о небольшом ленче, не так ли?
— Да, — согласился Йонас.
— Бутерброды и что-нибудь горячее? И, пожалуй, по рюмочке?
— Да, — повторил Йонас.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Отделению, ведающему в «Ярде» делами об убийствах, волей-неволей пришлось начать расследование в связи с обнаружением двух трупов; оба убитые были хорошо известны полиции.
Микаэль занимался контрабандой, спекуляцией военными материалами и торговлей на черной бирже и за все это многократно подвергался наказанию. После 1945 года ему также было предъявлено обвинение в шпионской деятельности, но все документы по этому делу таинственным образом исчезли. С ним сотрудничал один коллаборационист, который в 1945 году, через неделю после капитуляции Германии, при загадочных обстоятельствах был найден в лесу убитым; однако расследование так и не было доведено до конца.
Софус Джонсон также состоял на учете в полиции. Это был контрабандист, спекулянт и азартный игрок, прежде он служил моряком и несколько лет прожил в США. Во время войны он сотрудничал с немецкой разведкой. Однако обвинения против него возбуждать не захотели. Полиция как будто не придавала значения тому обстоятельству, что Джонсон вел какие-то торговые дела с убитым оптовиком Шульце. Никто также не обратил внимания на то, что Микаэль и Джонсон находились в приятельских отношениях с торговцем зеленью Лэвквистом и торговцем коврами Ульмусом.
Инспектор полиции Оре из отделения, ведающего делами об убийствах, сделал заявление в «Специальном листке» о том, что расследование идет своим чередом и работе полиции пока мешать ничем не следует. По поводу двух найденных трупов полиция допросила уже много людей и в ближайшее время допросит новых. Полиция работает очень напряженно. Было бы неправильно скрывать, что в «Ярде» дает себя знать недостаток служащих, и поэтому многие полицейские страдают от переутомления. Враждебное отношение народа к полиции в связи с так называемым «делом о Скорпионе» также мало способствует улучшению обстановки.
Инспектор полиции Оре самым решительным образом отрицал какую-нибудь связь между этими двумя новыми убийствами и двойным убийством на Аллее Коперника. На руках у полиции имеются прекрасные козыри против арестованного лектора Карелиуса. Вопрос только во времени, нужно подождать, когда он наконец сдастся и полностью признается. Однако, чтобы не помешать дальнейшей работе, полиция на данном этапе не имеет права разглашать, какие карты у нее на руках.
Между тем полиция широко использовала всякую мыслимую версию, которая дала бы ключ к разгадке преступления. Ни одно из поступивших сведений — даже самое незначительное — не было оставлено без внимания. Полиция не жалела сил. Ей было очень важно содействие населения, но она была разочарована и огорчена тем недоверием, которое слишком часто проявлялось. К сожалению, дело зашло так далеко, что полицейский не смел показаться на улице, — вслед ему сейчас же неслись крики: «Скорпион!» Как будто нельзя сделать так, чтобы полицейские могли спокойно ходить по улицам!