Бой на вылет
Шрифт:
— Ты ж всё равно не отстанешь. Как та идио…синкразия, — Яруч хоть и с запинкой, но точно повторяет незнакомое слово. — Смотри сам. Только руками ничего не трогай, и пятнадцать минут тебе на всё про всё. Два тела здесь, детские трупы в других комнатах. А я, пожалуй, выйду, покурю.
Два тела я заметил сразу, как вошёл. Теперь посмотрел внимательней.
Мужчина и женщина на широкой семейной кровати. Видимо, муж и жена. Он в пижаме, на ней ночная рубашка в мелкий цветочек. Лица и кисти рук белые, как стена, ни кровинки. Лежат спокойно, укрытые по грудь одеялом, словно продолжают спать. Теперь уже вечным сном. Не
Оглядываю спальню. Следов борьбы и последующего грабительского шмона не видать. Пара ящиков дорогого туалетного столика не задвинуты до конца, и распахнуты дверцы платяного шкафа, но это наверняка Яруч шерстил — проверял, что пропало из ценных вещей. Крови тоже не заметно. Снова перевожу взгляд на мёртвых. Отчего они умерли? Стоп. А это что?
Подхожу ближе, склоняюсь над кроватью, всматриваюсь. На шеях трупов — небольшие круглые аккуратные ранки. По две на каждой в районе сонной артерии. Как будто… Фу ты, ерунда какая-то.
Вопросительно смотрю на врача.
— Да, — кивает он. — Первичный осмотр показывает, что смерть наступила вследствие большой кровопотери. Очень большой. Такое впечатление, что кровь…э-э… откачали. Как раз через эти раны.
— Или отсосали, — говорит фотограф, складывая штатив. — Хотя меня, конечно, никто не слушает.
— О, чёрт, — говорю. — Вы это серьёзно?
— Куда уж серьёзнее, — отвечает фотограф. — Там, в комнатах, ещё три трупа. С точно такими же дырками на шеях. Мальчик и две девочки. Они даже проснуться не успели, как и мама с папой. Вы знаете, что по некоторым данным вампиры не просто сосут кровь, а сначала через свои клыки, как змеи, впрыскивают специальное парализующее вещество, яд, который невозможно обнаружить современными лабораторными методами?
— Первый раз слышу, — говорю искренне.
Я и впрямь первый раз слышу. Зато прекрасно вижу, что фотограф напуган. И сильно. Хотя держится — профессионал, как-никак.
— Такое возможно? — спрашиваю у врача. — Я не о вампирах, о веществе, которое нельзя обнаружить.
— Всё возможно в наш сумасшедший век, — пожимает тот плечами.
— А когда примерно наступила смерть?
— Между тремя ночи и четырьмя утра.
— Самое глухое время.
— Да уж…
На мёртвых детей смотреть не хочется, но я себя заставляю — мне нужно видеть и общую картину, и детали. Это не мои дети и даже не мой мир, но от этого не легче… Поспешно выхожу на галерею за глотком свежего воздуха. Квартальный в прихожей уже проснулся и, хлопая глазами, смотрит на меня.
— Посторонним запрещено, — произносит он голосом, в котором, впрочем, не чувствуется должной уверенности.
— Всё нормально, господин полицейский, — сообщаю доверительно. — Мне можно.
На галерее Яруч курит уже вторую папиросу — затоптанный окурок первой валяется на дощатом полу. Под диктовку сыскаря я записываю данные погибших — имена, фамилию, возраст, род занятий. Обычная семья, не бедная, но и не богатая, пользовалась уважением соседей. Честные налогоплательщики, как сказал бы мой шеф.
— И что ты обо всём этом думаешь? — спрашиваю.
— Не для печати?
— Договорились.
— Тухлое дело. Ни следов, ни мотивов. Соседи ничего не видели и не слышали. Внизу, в дворницкой, собака живёт. И та не залаяла. Дворник говорит, чужого чует за двадцать шагов. А тут — ноль, ухом не повела.
— Деньги,
— Всё цело. Во всяком случае, на первый взгляд.
— Месть?
— Пока не знаю, — покачал головой Яруч. — Буду копать.
— А как преступник проник в дом?
— Судя по всему, через дверь. Но не с помощью отмычки. Или ему открыли сами хозяева, или у него был ключ.
— Вампир, я слышал, сам войти в дом не может. Нужно, чтобы его пригласили.
— И ты туда же, — вздохнул сыскарь. — Дешёвой сенсации, что ли, ищешь? Не ожидал от тебя. Какие, на хрен, вампиры в наш просвещённый век? Я двадцать лет в угрозыске и ни разу не встречал никаких вампиров.
— Я тоже, но…
— Грег, — он посмотрел на меня глазами, в которых мерцала сталь, — я тебя уважаю, поэтому скажу один раз. А ты запоминай. Ни вампиров, ни оборотней, ни злых колдунов и ведьм, ни прочей мистической чешуи не существует. Всякое преступление совершает человек. Да, иногда оно бывает настолько чудовищным и запутанным, что впору поверить в сверхъестественные силы. Но это от слабости. Надо просто как следует напрячься и найти истинную причину и настоящего виновника. И, поверь, виновником этим всегда окажется человек. Всегда.
— А как же нераскрытые преступления?
— Нераскрытые преступления — это те, на которые у полиции не хватило сил и времени.
— Или желания, — усмехнулся я.
— Или желания, — спокойно согласился он.
В редакцию я вернулся, когда часы показывали половину двенадцатого. На пятьсот слов у меня ушло тридцать шесть минут. Справился бы и быстрее, но не сразу удалось подобрать верную интонацию. Такую… одновременно интригующую и доверительную. С толикой сенсационности. Куда ж без неё. «Вечерние известия» газета солидная, горожане нас как раз и ценят за достоверность излагаемых фактов, но без перчинки всё равно нельзя — тираж упадёт.
Ровно в четверть первого заметка под заголовком «Загадочное убийство на улице Кожевников» ушла в набор, и я решил, что на сегодня поработал репортёром достаточно. Пора было уделить внимание своим непосредственным обязанностям.
Средний обыватель уверен, что скауты Внезеркалья совершают переход из одной Реальности в другую исключительно ночью, чаще всего в полнолуние и только в нарочитых местах. В качестве последних сочинители беллетристики, а также сценаристы фильмов и видеоигр обычно выбирают горные ущелья, вершины и пещеры, поляны в дремучем лесу (с одиноким могучим дубом посередине), заброшенные промзоны, подземелья и храмы, развалины древних городов.
Доля истины в подобных представлениях есть. Но лишь доля. То, что поддерживает сюжет развлекательного чтива (по мне, так всякое художественное чтиво есть развлечение, просто у каждого читателя оно своё), фильма или игры к жизни и работе скаутов Внезеркалья в абсолютном большинстве случаев имеет мало отношения.
Начать с того, что перемещаться в иную Реальность можно когда угодно, — ни ночь, ни полнолуние здесь приоритета не имеют. Точка перемещения — да, это важно. Хотя считается, что при наличии достаточно мощного генератора М-поля (от английского «mirror» — зеракало) попасть в иную Реальность можно откуда угодно, скауты Внезеркалья предпочитают те места, где перемычка между двумя пространственно-временными континуумами наиболее тонка.