Бой песочных часов
Шрифт:
– Как выселила?!
– Его выселила, а я сам ушел. Правда, меня потом отец домой за ухо привел...
– Всех домой не притащишь.
– Это точно, – вздохнул Рихард. – Но не могу я спокойно смотреть в эти щенячьи глаза, а они, как назло, словно со всего города сбегаются туда, где можно встретить меня.
– А почему приют только для породистых?
– Потому что уличные псы адаптированы к вольной жизни и ничуть от нее не страдают. А вот ротвейлеры, бультерьеры, доги, доберманы, которые жили в квартирах, пока были милыми щенками...
– Но это же дорогие собаки! – удивилась Оксана. – Неужели кто-то может выбросить на улицу тысячу долларов?
– Ты просто не в курсе проблемы. Это действительно дорогие собаки, поэтому некоторые дельцы по дешевке банчат щенками мимо клубов. А некоторые тщеславные, но нищие людишки их покупают, не задумываясь, что на содержание таких собак тоже деньги нужны. Необходима серьезная дрессура, которая нехило стоит, особая еда, прививки... А без всего этого породистые псы намного тупее и слабее дворняг.
– Интересно, почему?
– Потому что они неприродные, их вывели для определенных работ. Это киборги, и, как любые машины, они требуют ухода. Но при этом они живые...
Некоторое время ехали молча.
– А можно задать один нескромный вопрос? – нарушила тишину Оксана.
– Дай угадаю: «Зачем мне нужно депутатство?»
– Мммм... Это тоже интересно, но мой вопрос еще более нескромный.
– Еще более?! – Рихард задумался на секунду и сказал: – С Инной мы расстались сразу после Купалы. Подробности освещать не буду.
– Это меня совсем не интересует!
– Тогда спрашивай, – вздохнул он. – Не буду больше гадать.
– Галина сказала, что ты, как бы это сказать, владелец охранных предприятий.
– Ну да! А что здесь такого?
– Узаконенный рэкет?
Рихард усмехнулся:
– А других вариантов нет? Тогда пусть будет так.
– Но если у тебя есть другие варианты, то я выслушаю.
– А почему я должен оправдываться? – пожал плечами Рихард. – Начиналось все действительно с самого обычного бандитизма, с разборками, дележками клиентов, запугиванием, а иногда и битьем должников. Было! Из истории не вычеркнуть.
– Значит, правда, что нужна депутатская неприкосновенность?
– Хм... Не нужна, – ухмыльнулся Рихард. – Все сроки давности истекли, так что у закона ко мне претензий нет.
– Ясно. А вот скажи мне, как так, собаку тебе жалко, а человека нет?
Рихард задумался, но так и не ответил на вопрос.
Когда они приехали, мост уже был доделан, и рабочие собирали строительный мусор и инструменты.
– Ну вот! – Рихард вышел из машины и окинул стоянку взглядом. – Надо бы еще остановку отремонтировать, а то старухам даже присесть негде, и крыша течет.
– Смотрю, ты тут уже вовсю хозяйничаешь, – сказала Оксана.
– А я не
– Ладно, спасибо, что помог, – улыбнулась Оксана. – Пойду к нашим нескромным друзьям.
Обед у Клеопатры
–Ну как там? – спросила Галина, открыв калитку.
– Довезли. А уж «как там», не знаю, меня дальше лифта не пустили. Анна Даниловна велела позвонить вечером.
– Пррривет! – захлопал крыльями Кешич, когда они вошли в гостиную.
– Есть хочешь? – спросила Галина.
– Даже не знаю. Хочу, наверное. Завтракала в восемь, а сейчас уже... сколько??? – удивилась Оксана, посмотрев на старинные часы.
– Туда не смотри, – улыбнулась Галина. – Они стоят. У меня от их тиканья мурашки по коже, а от боя вообще волосы дыбом.
– Это точно. Бой мрачноватый, – кивнула Оксана. – Они позавчера, когда начали бить... позавчера же? А вспоминается, как будто неделю назад это все было.
– И что? Ты не закончила фразу, – напомнила Галина, наливая суп. – Ты что-то заметила, когда часы забили?
Оксана задумалась, восстанавливая в памяти то странное чувство и размышляя, стоит ли делиться с Галиной.
– Ну-у-у... мурашки по коже, – кивнула она.
– И все? Только мурашки? – Галина поставила перед Оксаной тарелку и села напротив, пристально глядя ей в глаза.
– Не только. Сложно описать словами.
– Но ты попытайся!
– А почему ты спрашиваешь? Ты тоже что-то почувствовала?
– И не только я. Рая сказала, что когда часы забили, у нее возникло необычное воспоминание.
– Да! – кивнула Оксана. – Состояние было похоже на дежавю, но... как будто бы коллективное. Со мной такое впервые. Словно наши сознания на несколько секунд объединились, и у меня появился доступ к памяти каждого, причем не только этой жизни, но и прошлых.
– Прошлых? – глаза Галины вспыхнули. – И что ты увидела?!
– Ой, Галь... Ты извини, но мне неудобно об этом. Мало ли, что стрельнуло мне в пьяную голову? Мы же не дети, сказки друг другу рассказывать.
– А помнишь, Иисус говорил: «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» [3] .
– Убедительно, – засмеялась Оксана. – Тогда ты первая рассказывай!
– А у меня это состояние так быстро исчезло, что я ничего толком разглядеть не успела. Но отчетливо помню: стало страшно, когда я посмотрела на Рихарда.
– Да, – согласилась Оксана. – Мне тоже помнится, что все были вроде как друзья, а он... Галя! Ну что мы тут себе придумываем?! Просто у всех нас к нему предвзятое отношение!
3
Матф. 18:3.