#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 24
Шрифт:
— Конунг, у тебя с каждым разом рога всё ветвистее и больше, — наконец заключает он восхищенно.
Даня лениво поворачивается к нему. Красные глаза вспыхивают чуть ярче, силуэт слегка наклоняется вперёд, и от этого движение тени становится ещё зловещим.
— Тебя только рога волнуют, воевода?
Великогорыч невозмутимо пожимает плечами.
— А что ещё меня должно волновать? Рога — это важно! По рогам встречают…
— А по уму провожают, — хмыкает Даня. — Ладно, пойду проведаю Студня, а вы продолжайте защищать орудия.
И телепат эбонитовой молнией устремляется
Выручив Светку, бросаюсь вперёд проведать Студня.
Орудия продолжают бить по позициям гулей, от взрывов воздух дрожит, а земля покрывается дымящимися кратерами. Студень стоит чуть поодаль, раздавая приказы, но, когда я подхожу ближе, он вдруг замирает, уронив челюсть.
Я не обращаю внимания на его офигевший вид.
— Это я, Студень, — бросаю по мыслеречи, не тратя времени на вступления. — Орда откатилась от альвов, но её надо добить. Отправишь тавров на правый фланг. Пусть помогают Псу и Золотому сдерживать тварей, чтобы те не прорвались и не разбежались. — Студень пялится на меня, не моргая. — Со мной ещё отпусти десяток гвардейцев и десяток тавров — с носилками и санитарами. Артиллерию пока придержите, пусть твари бегут налево, а потом вдарите со всей силой. Работаем по моим сигналам. Мы с альвами гоним гулей как можно жёстче.
Студень открывает рот, закрывает, снова открывает. Видно, что в его голове идёт масштабный процесс принятия реальности, в которой его командир внезапно превратился в эбонитового гиганта с горящими глазами.
— Эм, понял, шеф… А с тобой всё в порядке, да же?
— Более чем, — оскаливаюсь акульей пастью.
Я не жду, пока он окончательно придёт в себя, и ухожу обратно к фронтиру. Да и гвардейцу так проще будет отойти.
Эбонитовые альвы продолжают крошить гулей, не снижая темпа. Эбонитовая броня блестит в пламени, когти разрывают мелких тварей, удары молниеносны. В самом начале гули пытались их растерзать, но быстро поняли, что эбонит не по зубам, и теперь шарахаются от них, как от проклятия. Да только альвы быстрее.
Феанор выделяется больше всех. Тут уже не остаётся вопросов, почему именно он Воитель. Он крошит гулей без остановки, за ним остаются настоящие горы тел. Даже Зела и Бера вдвоём, наверное, столько не успели навалить.
Но даже мои новые солдаты не вечны. Один из альвов вдруг резко замирает, будто выключенный, чешуя осыпается, он тяжело оседает на землю, хлопает глазами, не понимая, что произошло. А всего-то излечился от вируса.
Я машу когтистой рукой, и прибежавшие тавры реагируют мгновенно — подхватывают альва, ловко перекидывают на носилки и уносят в тыл. Всё чётко, без паники, без суеты.
Неплохой способ лечения я придумал. Монашеский вирус синтезировался с бактерией Миража и теперь исчезает сам, как только носитель выдыхается. Именно поэтому я заставил альвов пить энергококтейли — чтобы их хватило на эбонитовый облик как можно дольше.
Но ничто не вечно. Это повторяется снова и снова. Альвы один за другим сбрасывают эбонитовую чешую, освобождаясь от вируса. Разум возвращается в их тела, но осознание случившегося обрушивается на них, как
Но времени тупить нет. Рядом мгновенно появляются тавры и гвардейцы, хватают проснувшихся альвов, буквально выдирая их из бойни. Кто-то падает на колени, цепляясь за голову, кто-то судорожно хватает воздух, а кто-то просто бормочет проклятья монахам Обители. Но это потом еще успеют. Сейчас их место — в тылу.
Один из альвов, упав на носилки, поднимает на меня затравленный взгляд.
— Я, правда, что ли еще жив? — его голос дрожит.
— Живее живых, — отвечаю я коротко, и тавры тут же уносят его прочь.
Я бросаю взгляд наверх.
Небо уже тёмное, словно кто-то незаметно выключил свет. Когда успела прийти ночь? Чёрт, битва затянулась сильнее, чем я рассчитывал. А завтра свадьба. Свадьба. Вот ведь ирония судьбы — сегодня я ношусь как угорелый по Междуречью, а уже через десяток часов буду стоять в церемониальном наряде с кольцом в руках.
Но времени на лишние мысли нет.
Орда всё ещё не иссякла. Гули рычат, беснуются, но уже наполовину прорежены альвами. Главное сейчас — не дать им разбежаться, загнать в одну точку и накрыть артиллерийским огнём.
В голове раздаётся резкий голос Светки, да еще недовольный чем-то:
— Даня! Студень передал, что Семибоярщина вышла на связь. Эти бородатые свиньи типа хотят прислать подмогу — сотню магов. Спрашивают, куда их можно отправить. Вот же скоты! Явно что-то задумали! Может, их ко мне отправишь?
Я хмыкаю, усмехаясь в полголоса.
— Всю сотню? Многовато, Свет, для тебя одной.
Семибоярщина, конечно, вовремя проснулась. Их великодушное предложение действительно кстати, и неважно, что у него есть тройное дно.
— Ну ты же мне подсобишь, муж? — Светка улыбается, её глаза лукаво блестят в моем сознании. — Сделаем Настеньке подарок на свадьбу в виде связки семи боярских голов, а?
— Жутковатый подарок. Где ты вообще набралась такого? Вряд ли Настя оценит.
— А Айра бы оценила… — грустный вздох.
Ага, значит, бывшая Соколова скучает по будущей королеве Шакахарии. Да еще до такой степени, что уже делает намеки на мою свадьбу с ней. Ну даёт!
Светка на том конце не унимается.
— Так что, Даня?
Я пожимаю плечами.
— Ну что ж, не будем отказываться от такого жеста. Пусть присылают сових магов на правый фланг. Я их встречу. Передай Студню.
— Конечно!
Сначала глянем на этих магов. А там уж посмотрим, с чем они явятся — с реальной помощью или со своими интригами.
Шакхария, Боевой материк
Принцесса Айра покидает королевский замок. Она выходит на улицу, хмуро вглядываясь в сумеречное небо. Воздух свеж, пропитан запахами земли и костров. Её шестилапка топчется на месте, дёргая ушами, а рядом уже рассаживаются её стражники —закаленные шакхары, в полной боевой готовности.