Боярская стража
Шрифт:
В одном из многочисленных боевых тазиков — остановившемся поодаль, я увидел стоящего на сиденье капитана Дуэйна Киркпатрика. Он что-то говорил, обращаясь ко мне, но по губам читать я не умею. А если б и умел — все равно язык не знаю.
Очень жаль, что не получилось с Кирком пообщаться. Важно знать, почему он меня так не любит — или повод достойный, как у великана, например, или же это просто родственные разборки, а реципиент с Кирком друг друга стоят. Сейчас родственничек, кстати, к словам добавил недвусмысленные оскорбительные жесты.
— Устанешь пыль глотать, ихтиандр, — помахал
На такой позитивной ноте мы и покинули цитадель. Переехав небольшой мост, без досмотра пересекли государственную границу — отмеченную столбами в черно-белой раскраске и двуглавым орлом сверху. С шумом рубчатых шин пролетели по пустынным вечерним улочкам, выехали на довольно ровную и широкую дорогу. Скорость держали приличную, километров восемьдесят — почему-то я думал, что машины здесь будут медленнее лошадей по дороге чихать и кашлять, но нет, мчат быстро, двигатели рокочут по-взрослому. Если по прямой, такие и за сотку могут ввалить, по звуку двигателя отлично чувствуется.
В общем, хорошо поехали.
Услышав короткий всхлип, я обернулся от окна и увидел, что у Маргарет по щекам текут слезы. Сейчас она как раз прерывисто вздохнула и грудь ее в этот момент завибрировала так, что взгляд не оторвать.
— Подумай о том, что в обратном направлении ехать было бы гораздо более грустно, — попытался я подбодрить Маргарет, беря за руку.
Маргарет кивнула, еще раз прерывисто всхлипнула, а я — избегая смотреть на заманчиво колышущиеся прелести, вновь отвернулся к окну. Настроение улучшилось — пусть как выяснилось припарковался я и не очень удачно, но большие неприятности мимо пронесло.
Прорвемся, где наша не пропадала.
Глава 6
Настроился я на долгую дорогу, но Цитадель Кеми оказалась совсем неподалеку. Минут двадцать езды, и вот мы уже проезжаем через ворота массивной городской стены, а после катим по освещенным газолиновыми фонарями улочкам. Привезли нас в самый центр небольшого городка, в особняк неподалеку от железнодорожного вокзала — отсюда хорошо слышны гудки и утробное пыхтенье паровозов.
В двухэтажном особняке обнаружился немалого числа персонал. Разместили, накормили поздним ужином; вместе с нами за столом был барон Аминов, пытался поддерживать беседу. Но Маргарет ушла в себя, переживая о былом, а я пока лишний раз рот открывать не имел желания. Не только из-за живого огня — который я даже не замечал во время еды, а больше раздумывая, сохранять или не сохранять при себе сведения о потере памяти, да и вообще тактику разговора избрать.
Поезд великого князя должен был прибыть из Петербурга после полуночи, в ожидании его мы разошлись по комнатам. Нам с Маргарет выделили по отдельной, но она даже заходить не стала, сразу в мою пошла, устроившись в кресле с книгой. Я — все равно же не засну, сел на подоконнике открытого окна, в ожидании великого князя глядя на освещенное и оживленное здание вокзала. Движение поездов весьма активное, периодически проходили товарные составы, за пару часов останавливалось пять пассажирских — два в Россию, три на Скандинавский полуостров.
К половине второго ночи Маргарет все же не выдержала, задремала. Несмотря
Великий князь Андрей Александрович прибыл к половине третьего ночи — с эскортом офицеров и охраны он пешком перешел через привокзальную площадь. Когда снизу раздался шум — двадцать человек в сапогах, некоторые еще и с шашками на поясах, тихо в дом не войдут, Маргарет соскочила с кровати. Ничуть не сонная, напряжение сказывается, проснулась моментом.
Вместе с ней и с заглянувшим за нами бароном Аминовым прошли в кабинет, где нас уже ожидал великий князь. Неожиданно оказался он довольно молодым человеком — я почему-то ожидал увидеть пожилого и седого дядьку с бородой лопатой или хотя бы бакенбардами, но великому князю и двадцати пяти не было. Высокий, рано лысеющий, с тонкими усиками а-ля Кларк Гейбл. На вошедшую вместе со мной Маргарет Андрей Александрович глянул коротко, но не избежав взгляда в глубокий вырез платья, после вновь посмотрел на меня.
Когда закрылась дверь, в кабинете кроме нас с Марго и великим князем остались только барон Аминов и притаившаяся в самом углу пренеприятнейшего вида старуха. Нет, в ней все было прекрасно — нормальная прическа, вполне обычное лицо, удивительная для возраста фигура, которую даже шинель-кафтан не скрывала; она могла бы быть прекрасно выглядящей пожилой женщиной, если бы не смотрящие сквозь меня абсолютно белые глаза.
Старуха-боярыня в сером облачении скорее всего представляет местную госбезопасность, причем есть вариант, что она здесь вместо детектора лжи. Я вдруг успокоился — волнение у меня вызывала перспектива играть словами, а вот справиться с «живым детектором»… Не раз плюнуть, но я теперь хотя бы знаю, что сейчас предстоит, так что внутри появился бодрящий азарт предвкушения.
Маргарет невидящий взгляд старухи-боярыни заметила с опозданием и вздрогнула, но я чуть сжал ее руку, успокаивая. И почти тут же Марго вздрогнула еще раз, когда великий князь заговорил:
— Прежде чем мы перейдем к делу, у меня есть вопрос: как к вам обращаться?
Маргарет, судя по виду, неожиданно взъярилась. Она, похоже, привыкшая к роли дамы-воспитательницы наследника престола не совсем поняла, что роли поменялись. И еще не поняла, что именно великий князь имеет в виду — просто не подумала, что он тоже может предполагать переселение души Вартенберга в это юное тело.
Останавливая готовые сорваться слова, еще раз сжал Маргарет руку. Уже догадался, в чем причина вопроса: старший целитель Арина Цветаева. Вылечившая меня два раза странным зеленым сиянием боярыня определенно доложила, что во мне что-то изменилось. Наивно было бы надеяться, что резкая перемена поведения останется тайной и не станет предметом домыслов.
Если бы у меня была память реципиента — даже так я не уверен, что смог бы доказать, что я — это я. Но вот ее отсутствие, как это не удивительно, сейчас играет мне на руку. И мы этот недуг сейчас в пользу обратим, если перефразировать классику постмодерна.