Боярские дворы
Шрифт:
В 1828 году хозяином Петровско-Разумовского стал владелец нескольких московских аптек П. А. фон Шульц. Согласно документам, 88-летний князь свою усадьбу продал, москвичи же утверждали, что «аптекарь» выиграл подмосковную у Долгорукова в карты. Князь прожил после сделки всего два года. Так или иначе, в подмосковной начали устанавливаться новые порядки. Некоторые современники готовы были утверждать, что фон Шульц ни в чем не изменил привычного для москвичей распорядка жизни в Петровско-Разумовском. Дом он поддерживал в неплохом состоянии, заботился о парке и, что еще важнее, держал его открытым и доступным для гуляющих.
Другие свидетели, точку зрения которых подтверждают документы, говорят об ином. Немалое количество земли было распродано под дачи, лес вырубался, на содержание интерьеров
Петровский путевой дворец. Фрагмент антаблемента круглого купольного зала.
...Род, ведший свое начало от суздальских князей, род властолюбивый и воинственный, Шуйские в каждом поколении оставляли память о себе на страницах русской истории. Воеводствовал в первой половине XVI века на Угре и в Нижнем Новгороде Андрей Михайлович Шуйский, боролся с правительницей Еленой Глинской, пользовался расположением самого Грозного, от его лица стал наместником в Пскове, а кончил тем, что при очередной вспышке гнева царя был отдан псарям и растерзан собаками.
Участвовал во всех дворцовых делах сын Андрея – Иван, начал интриговать против Бориса Годунова, уговаривал царя Федора Иоанновича развестись с Ириной Годуновой, тут же был Борисом оклеветан, без ведома царя сослан за мнимую измену на Белоозеро и удавлен. Не уступали отцу и деду и четверо внуков, Ивановичей, одному из которых – Василию Шуйскому – удалось стать «боярским царем». Александру Шуйскому принадлежала, по документам, в 1585 году пустошь под названием Семчино, на речке Жабне, «что преж сего та пустошь была приписана к селу Топоркову».
Александр Шуйский рано сумел войти в доверие к Ивану Грозному – в 1577 году, во время царского похода в Финляндию, он остается в Новгороде при царевиче Иване Ивановиче. В 1579–1584 годах его имя упоминается в дворцовых разрядах, где на приемах послов выступал он в качестве рынды. Упоминание Александра Ивановича в связи с Семчином относится к последним спокойным годам его жизни. С 1587 года Шуйские начинают борьбу с Борисом Годуновым. Александр Иванович не отстает от родственников и проигрывает вместе с ними. Был он сослан в Буй-город и не упоминался до наступившего в 1591 году примирения Шуйских с Борисом, когда царь сразу доверил ему участвовать в походе против крымских татар. Трусостью Александр Шуйский не грешил, оружием владеть умел, и Борис отметил его службу богатым пожалованием – золотом, шубой ценой в 600 рублей и кубком в 3 гривенки. Примирение оказалось достаточно прочным, потому что в 1596 году А. И. Шуйский был возведен в сан боярина, двумя годами позже участвовал вместе с царем в походе к Серпухову против крымских татар, в 1600 году получил воеводство в Епифани, но вскоре скончался.
Петровский путевой дворец. XIX в.
Несмотря на все дворцовые перипетии и интриги, владения свои А. И. Шуйский сохранил. В документах 1623–1624 годов его имя упоминается в связи
Петровский путевой дворец. XIX в.
У Ивана Ивановича Шуйского, по прозвищу Пуговка, жизнь тоже простой не была. Начинал он службу, как младший из четырех братьев, уже при царе Федоре Иоанновиче в 1586 году, при Борисе Годунове выслужил в 1596 году боярский сан, находился постоянно в Москве, а после воцарения брата Василия пытался проявить полководческие способности. В 1607 году неудачно ходил на Калугу, так же неудачно пытался перекрыть полякам дорогу на Троице-Сергиев монастырь и злобно завидовал племяннику М. И. Скопину-Шуйскому. Мало было тому побед, но еще присоединилась к ним восторженная народная любовь, которой братья Шуйские простить молодому военачальнику никак не могли. Факты говорят, что не был Пуговка повинен в отравлении М. И. Скопина-Шуйского, но один слух об этом, распространившийся в Москве, привел к тому, что москвичи выдали его в качестве заложника гетману Жолкевскому, который увез И. И. Шуйского вместе с братьями в плен, в Варшаву.
В свое время москвичи обвиняли И. И. Шуйского в непомерной снисходительности к полякам, доходившей до заискивания. Но все это не помогло в плену. Никаких почестей никто Пуговке не оказывал, вынужден он был работать на себя сам, ходить пешком, и все же с воцарением Романовых ему понадобилось немало времени, чтобы решиться на возвращение на родину. Однако опасения боярина оказались необоснованными. Все вины были ему немедленно прощены, а ввиду родства с царем Михаилом Федоровичем предоставлено высокое положение при дворе. Пуговка управлял сначала московским Судным приказом, а с 1634 года ведал приказом Сыскных дел. Детей боярин не имел – на нем, собственно, и прервался род Шуйских, – имущество же свое распределил между родней. Семчино в 1639 году перешло к племяннику Пуговки, князю Семену Васильевичу Прозоровскому.
В отличие от дяди С. В. Прозоровский был далек от придворных интриг. В год смерти И. И. Шуйского он воеводствовал в Веневе, строил там земляные укрепления и город. 1639 год приносит ему назначение присутствовать в московском Судном приказе, среди других высоких служилых лиц достается ему два раза «дневать» и «ночевать» у гробов умерших царевичей, но главная работа – наблюдать, как доделывался Земляной город в Москве, руководить выкладыванием рва от Чертольских (нынешних Пречистенских) ворот до Тверской. Служба в Москве позволяла больше времени уделять и собственному строительству. С. В. Прозоровский строит для себя рядом с деревней Семчиной боярский двор, который получает название сельца Семчина.
В архивном фонде Вотчинной канцелярии по городу Москве (книга № 81) и хранящихся по фонду Министерства юстиции переписных книгах за 1646 год (№ 9809) есть подробное описание произошедших в вотчине перемен: «За боярином князем Семеном Васильевичем Прозоровским села Семчина деревня Старое Семчино, а в ней крестьян и бобылей 10 дворов, полудеревни слободки, а в ней крестьян и бобылей 8 дворов, да на боярском дворе живут по бедности 3 бобыля в деловых людях, и всего 13 дворов крестьянских, людей в них 24 человека, и 5 дворов бобыльских, в них людей и с теми, что живут на боярском дворе, 8 человек». За четверть века поселение значительно выросло, и главным образом благодаря С. В. Прозоровскому, который был назначен для участия в составлении нового единого свода законов – так называемого «Уложения». В 1649 году боярин оказался воеводой в Путивле. Беспокойная судьба служилого человека XVII века: переводы были такими частыми и неожиданными, что о последнем периоде службы С. В. Прозоровского вообще ничего не известно.