Боярышня Дуняша 2
Шрифт:
— Ну, чего сидишь? Иди к Милославе, реши с ней, в чём завтра к княгине поедешь.
— Угу.
Глава 31
Разговор с княгиней получился короткий. Мария Борисовна обрадовалась Дуне, ласково расспросила о поездке, взяла письмецо для княжича, а после одарила её серебряным набором для шитья. Сама княгиня выглядела оживленной и помолодевшей.
— Ах, Дуняшка, ты мне на удачу послана! — обронила она при прощании.
Дуня в ответ ещё раз
— Деда, можно к тебе?
— Дуняшка? Заходи, заходи!
— Ой, Борис Лукич? Доброго здоровьичка тебе! — Дуня поклонилась дедову приятелю.
— Очень ты вовремя, внученька, — с усмешкой произнёс Еремей. — Тут к Лукичу Сенька Волк припёрся и полный короб бумажек перед ним вывалил. Говорит, что всё важное и требует детального рассмотрения.
— Э, а я при чём?
Дуня беззаботно улыбнулась и оглянулась на дверь, делая вид, что услышала, будто её зовут и надо срочно бежать, но из-за плотно прикрытой двери не доносилось ни звука, а два старых боярина выжидающе смотрели на неё.
— Надо было у Семёна спросить, что он там понаписал, — невозмутимо предложила она, но старики продолжили молчать и нагнетать. — У него там дельные записи, между прочим, — буркнула она, понимая, что косвенно признаётся в своем участии.
— Это понятно, что дельные, но почему он пришёл к Борису Лукичу?
— А, так либо к тебе, дед, либо к Борису Лукичу.
— Что и требовалось доказать! — воскликнул Репешок. — Еремей, я ж сразу руку твоей внучки учуял! Он как сказал мне, что принёс заметки по итогам своей поездки и это будет его ре-зю-ме*, так меня и осенило: твоей внучки ухватки.
(*есть мнение, что первое резюме составил Леонардо да Винчи примерно в этот же промежуток времени при поиске работы у герцога)
— Ну и что? — насупилась Дуня. — Толково же! Немного о себе, потом о лучших своих деяниях и на что претендует.
— Это да. Я зачитался. Всего-то на роль ловца претендует, а заметки об обустройстве всего княжества принес.
Дуня удивилась. Она думала, что Семён претендует на что-то новое и важное. Он с таким придыханием говорил о работе в разбойной избе и так старался подготовиться к разговору с Лукичом!
— Ну и чего тогда? — буркнула она, расстроившись за приятеля. — Ведь удобно, когда так… Сразу видно, чем боярич дышит и что от него ожидать.
— Не поспоришь, да только это как-то… — Репешок пошевелил пальцами, потом развёл руки, пытаясь объять необъятное, и не найдя объяснения, хлопнул ладонью по столу.
Дуня решила помочь ему:
— Борис Лукич, надо было сказать, что ты всё посмотришь, обдумаешь и на днях дашь знать, подходит он тебе или нет.
— Дожили, Потапыч, яйцо нас учит, — воскликнул дьяк.
Дуняша укоризненно посмотрела на деда и его приятеля, но сказала лишь:
— Пойду я, дел полно.
Старики
Интересным бояричем оказался молоденький Волк! Столько всего разузнал и, главное, никого не подслушивал, не пытал. Вся информация лежала на поверхности, а он всё собрал воедино и сделал такие выводы, что закачаешься. Он, конечно, не первый такой умелец, но у других уже бороды седые, а Сенька в возрасте новика. Не зря Гришка Волчара выделял его среди других сыновей и беспокоился о его судьбе. Даже не постеснялся пойти за советом пойти к прославившемуся мудростью отцу Кириллу.
— Так что, возьмёшь его к себе? — спросил Еремей.
— Ты же знаешь, что я его приметил ещё до всех этих бумажек.
— А твой сын не обидится?
— Устал я его уговаривать, — с досадой воскликнул Репешок. — Хочет землями владеть и в походы ходить, пусть. А Сенька сумеет поднять мой приказ высоко. Я чую это.
— Молод он.
— Так и я на покой не сейчас ухожу. Пяток лет ещё поруковожу, а там видно будет.
Дуня же спешила домой. Её как громом среди ясного неба осенило, зачем иноземцы закупают огромнейшее количество рыбьего клея. Вот как речь зашла о Семёне, так и громыхнуло у неё в голове. Он же разузнавал, что в принципе иноземные гости закупают на Руси и оказалось, что не так уж много чего. Точнее, список не велик, а объемы торговли растут год от года.
Про карлук же (рыбий клей) он узнал, что купцы потом продают его мастерам-мебельщикам, художникам, кондитерам и изготовителям бумаги. Вот последнее удивило Дуню.
В монастыре карлук наливали в чан с сырьем, но качественной бумаги все одно не получили. Казалось бы, вот они, все основные ингредиенты для маленькой мастерской — а желаемой бумаги нет. И главное, непонятно, почему чужеземцы берут именно карлук? Он для них дорог и проще бы сварить самим клей из сырья попроще. Там есть умельцы.
И только сейчас до неё дошло, что карлук нужен бумажным мануфактурам не для склеивания массы. Она же сама видела, что крошечные частички целлюлозы без клея хорошо сплетаются между собой под прессом, а его добавляют больше для подстраховки, чем из надобности. В монастыре до таких тонкостей дошли опытным путем.
Так для чего же иноземные мастерские по изготовлению бумаги закупают карлук?
А для придания глянцевости!
Свойства карлука меняются от степени его разбавления водой. Если его развести до состояния желе и как-то обмазать поверхность листа тонким слоем…
Дуня остановилась, чтобы подумать. Кистью нанести? Нет, долго. Брызгалкой? Нет-нет. До пульверизатора ещё никто не додумался. Она хлопнула себя по лбу. Окунают листы в раствор и быстро вытаскивают. Причем листы должны быть уже спрессованы и высушены, чтобы желейная масса лишь скользнула по уплотненной поверхности, создав тончайшую пленку. Потом повторить процесс сушки, развешивая листы на веревках. И что получается? А то, что на Руси производство бумаги всего лишь не доводят до конца!
— Надо попробовать.