Боярышня-попаданка, или Любовь князя

Вуд Маритта

— Нет, — по спине моей невольно пробежал холодок.

— Полнолуние, — Матвей кинул на меня быстрый взгляд. — Знаешь, старики рассказывали, что умирая, колдун или знахарка должны обязательно кому-то передать свой дар…

— Матвей, да ведь Генкора даже не знала Настю! — воскликнула я, вскакивая на ноги, — Ты что такое говоришь?!

— Просто Настя ведет себя так, будто бы вызнала все секреты ведуньи, — Матвей вздохнул, — Только бы никто не прознал про это, а то век ей одной куковать, кто ж замуж такую возьмет…

Я

кусала губы, смотрела на Матвея и надеялась, что он шутит, но Матвей был серьезен как никогда:

— Ты, Марья, смотри, помалкивай про все это, — он сорвал еще одну травинку и засунул в рот, — А то кто его там знает, как повернется…

Незаметно для нас, наступила ночь. Из-за облаков выглянула большая полная луна, освещая лес бледным светом, заухали филины и тысячи звезд вспыхнули на темном небе.

— Как же мы не заметили, что день прошел, — Матвей хлопнул себя по лбу, — Иди, зови Настю, надо скорее идти домой, мать там наверное с ума сходит.

Я забежала в домик:

— Настя, пора…

Оглядевшись, я поняла, что Насти нигде нет, как и мешочка Генкоры с веточками.

— Матвей, — закричала я не своим голосом, — Настя пропала!

Матвей забежал в дом и тут же принялся обшаривать все углы, переворачивая лавки и разбрасывая в стороны нехитрые вещи бывшей хозяйки.

— Куда она могла деться?! — Матвей снял с пояса топорик, — Глянь, окна не тронуты — что за чертовщина?!

Мы метались по хижине, пытаясь понять, как Настя могла незаметно выбраться из дома, затем выскочили во двор и начали рыскать уже по нему. Матвей даже поднял тяжелую крышку колодца и заглянул в черную бездну — ни следа.

Мы встали посреди поляны и растерянно взглянули друг на друга.

После Матвей со злостью сплюнул на землю:

— Ох, и дурак я! Послушал сестриц, одна из которых маленькая девочка, а вторая недалеко от нее по уму ушла! Что я скажу родителям?!

— Подожди, — пыталась я успокоить Матвея, — Не могла же Настя сквозь землю провалиться. Врагов вокруг нет, зверей тоже… — вдруг я заметила, как в темноте сверкнули ярко-желтые глаза, я схватила Матвея за руку, — Смотри!

Он повернулся и в первую секунду ничего не увидел:

— Куда смотреть, Марья? Что ты… — Матвей осекся, когда из-за деревьев к нам вышла волчица.

Она была очень красива и молода, ее белая шерсть отливала серебром в свете луны, а глаза сияли, как драгоценные камни.

— Марья, ты видишь то же, что и я? — прошептал Матвей.

— Да, — столь же тихо ответила я и невольно вздрогнула от посетившей мою голову догадки: — Ты думаешь, это?..

— Кто? — в недоумении спросил Матвей, а после мотнул головой: — Нет, нет, господь с тобой, это не может быть…

Волчица подошла к нам и ласково боднула Матвея головой.

— Как же так, — Матвей присел рядом с волчицей и обнял ее за шею, — Настя? Ты ли

это? Нет, нет, этого просто не может быть, сестренка моя… — он тихо заплакал.

Я опустилась на траву рядом с ними и обняла обоих.

— Что же будет? — спросила я Матвея, когда волчица, лизнув меня в щеку, направилась обратно в чащу. — Она теперь не вернется?

— Вернется, — вздохнул Матвей, — Но каждое полнолуние будет обращаться. А может и в другие дни — колдовские, — он поднялся на ноги. — Теперь она будет жить долго, очень долго, и надеюсь, будет добра к людям, как была добра старуха-знахарка.

— Но что же нам делать? — я схватила Матвея за руку, — Что мы скажем родителям?

— Что нам делать? — переспросил Матвей и грустно улыбнулся. — Жить, Марья. Жить своей жизнью. У Насти нашей значит судьба такая, у каждого из нас она своя, — он тяжко вздохнул, будто тяжелый груз лег на его плечи, — А родителям пока не надо ничего говорить — пусть живут спокойно. Пойдем домой.

Мы медленно пошли по лесу. Я боялась, что нас уже ищут и раздумывала, что сказать родителям о Насте, но когда мы вернулись домой, родители уже мирно спали. Мы с Матвеем разбрелись по своим комнатам и тоже легли.

Всю оставшуюся ночь я прислушивалась, чтобы услышать стук в дверь или окно, но, в конце концов, задремала.

Утром я услышала голоса во дворе, выглянула в окно и увидела Настю, которая весело прыгала вокруг маменьки, пытаясь поправить бусы у нее на груди.

— Нет, маменька, не так! — смеялась Настя, — И к этому сарафану лучше зеленые бусики надеть, правда-правда!

Я потерла глаза. Быть может, произошедшее ночью мне просто приснилось?..

Но увидев Матвея, который задумчиво смотрел на Настю, сидя на лавке, я поняла, что все было наяву.

Матвей поднял глаза, заметив, что я смотрю на него, и улыбнулся, но веселья в той улыбке не было. Лишь печаль.

Глава 59

Чарочка моя, серебряная.

На золото, на золото поставленная.

Кому чару пить, тому здраву быть.

Пей чару! Всем, всем, всем!

На здоровье, на здоровье, всем, всем, всем!!

То не лес, не дрова расстилаются,

Наши буйные головки приклоняются.

За ваши дела прокричим

Ура! Ура! Ура!

Пышной, богатой и веселой была наша с князем Добрыней свадьба.

Столы ломились от угощений и вина хмельного. Гости со всех сторон съехались, чтобы поздравить Добрыню и его молодую жену. Князья и бояре, купцы и мастеровые — все славили молодых, желали им прожить многие лета в здравии и богатстве, а также нарожать много детей, чтобы славный род процветал веками.

Гуляла и пела наша свадьба несколько дней, и были все там веселы, пьяны и сыты, и много было песен спето, и много тостов произнесено.