Боярышня-попаданка, или Любовь князя

Вуд Маритта

На мое счастье в комнату заглянула Настя.

— Настя, как думаешь, что мне надеть вечером?

Девочка проскользнула в комнату и деловито начала пересматривать одежду:

— Вот посмотри, рубашка с вышивкой и этот синий сарафан будут в самый раз, — она положила выбранные вещи на кровать и из сундука поменьше вынула что-то наподобие ободка для волос, тоже расшитого жемчугом, — А это, чтобы Полька с Катькой завидовали, у них такого точно никогда не было, — Настя довольно улыбнулась.

Я обняла девочку за плечи и чмокнула

в щеку:

— Спасибо, что бы я без тебя делала. А ты там будешь?

Настя расстроено помотала головой:

— Мне еще рано…Маменька сказала, что пока нельзя.

— Ну ничего, скоро вырастешь, а пока может и лучше для тебя, подальше от тех девиц держаться.

Мы с Настей аккуратно уложили одежду в сундуки и она мне помогла сложить в корзину нитки, иголки и ленты для работы. Также Настя положила поверх деревянную раму с натянутой тканью, на которой уже была начата незатейливая вышивка.

Я повнимательнее пригляделась к работе, вроде не очень сложно, разберусь.

Настя вызвалась отнести корзину в светелку, я поблагодарила ее и начала переодеваться.

Запуталась в длинном платье, на счастье прибежала Параша и ловко помогла мне с одеждой.

Параша даже переплела мне косу и надела на голову мне, выбранный Настей ободок.

Отступив пару шагов, Параша удовлетворенно улыбнулась:

— До чего вы, боярышня, хороши! Прямо, хоть сейчас сватов зови.

— Нет уж, не надо мне никаких сватов, — засмеялась я, — Мне пока и в девках хорошо.

Параша сложила на груди руки и вздохнула:

— Эх, боярышня, все одно придется замуж идти, главное, чтобы муж попался не злой.

— Ладно, Параша, давай мы пока не будем о грустном, — я повертелась так, что сарафан приподнялся вокруг меня, — Как я тебе? Все хорошо?

Девушка одернула на мне платье и кивнула:

— Ну я побегу, мне еще на кухне хозяйке нужно помочь.

Параша убежала, а присела, чтобы собраться с духом перед приходом гостей.

Так я просидела в задумчивости с полчаса, наконец снизу донеслись голоса, послышалось хлопанье дверей и Настя, заглянув ко мне, прошептала:

— Иди, уже приехали, — она скорчила смешную гримасу и убежала.

Я вздохнула, перекинула косу на спину и решительным шагом направилась в светелку.

Глава 7

Гостьи мои уже сидели на лавках, обитых мягкой тканью. Параша расставляла на столике в углу светелки, сладости, орешки, небольшие аппетитные пирожки и кувшины с напитками, чтобы девицы могли перекусить.

Я вошла в комнату, девушки на минуту примолкли и тут же снова затрещали, как сороки.

Внимательно приглядевшись, я поняла, что серьезная девушка с с темной косой, скорее всего Меланья. Она уже достала свое рукоделие и опустив голову, быстро работала иглой.

Ее рука буквально летала над пяльцами.

Две девушки, похожие друг на друга, с острыми, вздернутыми носами и тонкими губами

болтали, перебивая и подталкивая друг друга локтями. Они еще не начинали ни шить, ни вышивать, но уже успели посмеяться над Меланьей.

— Слышь, Меланьюшка, ты чего так спешишь, то?

— Она, Кать, боится, что к свадьбе не поспеет, — и обе девушки громко рассмеялись, видимо своими словами они пытались намекнуть на то, что Меланья уже должна была давно выйти замуж, но засиделась в девках.

— Уймитесь, вы, сестрицы, — осадила их четвертая девушка. Она была очень милой, с рыжеватой косой, из которой выбивались мелкие завитки, с ямочками на щеках и множеством веснушек на носу и щеках.

Наташа, поняла я, так вот, кто нравится нашему Матвею. Что ж я вполне одобряла его выбор.

Мы расселись и вытащили из корзин свое рукоделие.

— Что-то ты сегодня тихая, Марьюшка, — наконец сказала Катерина, — прям на себя не похожа.

— Зуб болел весь день, не хочу много говорить, вдруг опять разболится, — я не глядя на девиц, вдевала красную нить в ушко иглы.

Наталья вдруг фыркнула:

— Девушки, помните, как у Лукерьи зуб болел? Она промаялась три дня, а потом побежалу к кузнецу, чтобы тот зуб выдернул, — Наталья опять засмеялась, да так заразительно, что даже Меланья не сдержала улыбки, — Кузнец щипцы только достал, а Лукерья испугалась и унеслась от него, только пятки сверкали. А на следующий день ее папенька, который устал слушать Лушины стоны, привязал к ее зубу веревку, а веревку накинул на их кобылу, — тут Наталья расхохоталась так, что у нее выступили на глазах слезы, — Папаня ее стегнул кобылу, та понеслась, а Лукерья… — Наталья уже задыхалась от смеха, и мы тоже хохотали, глядя на нее, — А Лукерья побежала так, что обогнала ту кобылу…

Наталья отложила свою вышивку, утерла глаза платком. Затем она налила себе в стакан компот, залпом выпила его, затем кинула в рот орешек и с хрустом его разгрызла.

— Наталья, ты все смеешься, как бы плакать не пришлось после, — проворчала Полина.

— А чего нам и не посмеяться? Чай все живы-здоровы, а что будет после, так того никто не знает, — Наталья беззаботно махнула рукой и пря\инялась за работу.

Мне определенно понравилась Наталья, было понятно, что характер у нее легкий, нрав веселый и беззаботный.

Мы склонились над работой, изредка перебрасываясь словами. Иногда девушки подходили к столу с закусками и что-нибудь пробовали или пили прохладный компот.

“Только телевизора не хватает”, - подумала я.

Меланья негромко затянула песню.

Щекотала ласточка

Этож у нас ранёшенько на дворе,

Ой, на дворе, на дворе

Щекотала ласточка на заре,

Плакала девчоночка на море,