Бойся меня
Шрифт:
Часть меня уже знала то, что рассказывала мать, потому что каким-то образом я всегда понимал, что не одинок. Просто чувствовал это, наверно. И с годами ощущение кого-то ещё внутри меня лишь усиливалось. Нет, Деймон никогда не выходил наружу и не принимал обличье. Он постоянно прятался внутри меня.
Палмквист объяснил, что никогда не разговаривал с Деймоном и не вступал в контакт, потому что Деймон доминировал лишь тогда, когда Денни спал. Тогда и только тогда Деймон мог выйти наружу.
Выйти и поиграть.
Палмквист
Это был Деймон. Он выходил по ночам и играл, как любой другой ребёнок его возраста.
Только вот он не был таким, как другие дети, и Палмквист понимал это уже в детские годы.
Кем бы ни был Деймон, он принимал облик мрачного, отвратительного, абсурдного существа, скрывающегося в детском подсознании. Существа из детских кошмаров, прячущегося под кроватью или в шкафу.
– Если дети меня задевали, Деймон платил им той же монетой по ночам, - признался Палмквист тихим, полным боли голосом.
– Нет, он их не убивал, нет! Иногда щипал, иногда кусал или мог сбросить во сне с кровати. Когда я стал подростком, он превратился в более жестокого и агрессивного. Наверно, гормональная перестройка затронула и его. И, если какие-то дети меня цепляли, Деймон не стоял в стороне.
– Одна девчонка постоянно смеялась надо мной в девятом классе. Называла меня педиком и всё такое. Деймон скрутил башку её псу. Одного парня он столкнул с лестницы, а из хулигана, который не давал мне прохода, выбил всё дерьмо.
– А, ещё была Кенди Боггс. Самая популярная девчонка в школе. Настоящая красотка. Однажды я набрался смелости и пригласил её на свидание. Она рассмеялась мне в лицо и потом ещё пару дней дразнила со своими подружками. И вот однажды ночью её навестил Деймон. Не знаю, что он её сказал, но она на целый год загремела в психушку...
Как бы безумно всё это не звучало, но Ромеро ясно представлял, что происходило: ужасный брат прячется внутри и выходит, когда надо защитить единственного в мире человека, которого он любит. Если, конечно, подобное существо умеет любить.
– Та девушка... которую он убил, и из-за которой тебя упекли сюда...
– Это был первый раз, когда он кого-то убил, - признался Палмквист.
– Клянусь богом, первый. Меня отправили в Брикхейвен... и, думаю, продолжение ты и сам знаешь. Он - часть меня, а я - часть него. Знаешь, иногда мне хочется от него избавиться, но всё не так просто.
Охранник открыл заслонку на двери.
– Ладно, Ромеро, заканчивай. Почешете языками в другое время.
Окошко закрылось.
Ромеро начал подниматься, и Палмквист положил руку ему на плечо.
– Те парни, что зацепили меня... Деймон выследит их одного за другим. Понимаешь, Ромеро? Держись от них подальше. Особенно по ночам, - Палмквист убрал свою ладонь с плеча Ромеро.
–
Ромеро кивнул.
– Слушай, малец... У нас же с тобой... всё ровно?
Палмквист даже слегка улыбнулся.
– Конечно. Ты хороший человек, Ромеро. Как только я тебя увидел, то сразу понял, что ты не дашь им что-нибудь со мной сделать, если это будет в твоих силах.
– Похоже, ты знаешь меня лучше, чем я сам.
– А тогда, с Жирным Тони... Это было нечто, мужик!
Ромеро просто пожал плечами.
– Ты дал нам почувствовать себя в безопасности, - продолжил Палмквист.
– Да, знаю, ты пошёл против правил, и тебе пришлось туго... Но ты хороший человек. Ты действительно заставил нас чувствовать себя защищёнными...
Тут открылась дверь, и охранник выволок Ромеро из камеры. А Ромеро почувствовал, как в горле стоит комок, и тяжело сглотнул, повторяя про себя, кто он такой, где находится, и что тюрьма - не место для подобных эмоций.
– Не выключайте тут свет, - сказал он охраннику.
Но тот лишь рассмеялся.
– Твой красавчик боится темноты, Ромеро?
– Нет, не боится. А вот вы скоро забоитесь.
20
В Долине Шеддок Ромеро доверял немногим.
Уж точно, не охранникам, а из зеков набиралось всего пару человек. И ДжоДжо Аквинтес был одним из них.
Судья отправил его на восемь лет в Шеддок за вооружённое ограбление, и это был уже второй раз, когда этого жёсткого парня государство посылало на перевоспитание.
Но, несмотря на историю мошенничества и всё, что он когда-либо сделал, Аквинтес походил на Ромеро, и Ромеро был рад, что они находились на одной стороне.
Если ты являлся другом ДжоДжо, то мог безоговорочно ему доверять. Он никогда не украдёт у тебя, никогда на тебя не настучит и никогда не воткнет в спину заточку.
А в тюрьме максимально строгого режима это многое значило.
Ромеро открыто рассказал обо всём Аквинтесу, вытащив на божий свет все скелеты из древних шкафов.
– Я понимаю, ДжоДжо, что это, мать его, бред сумасшедшего... Но клянусь могилой своей матери, Палмквист... Господи... Он не такой, как другие люди. Вся та хрень, что он рассказывал о своём брате - это правда.
– Я верю тебе. Наверно, все мы когда-то начинаем верить в то, во что раньше не верили, - тихо ответил Аквинтес.
– Всё меняется. Пусть иногда мы и не позволяем себе во что-то верить.
Ростом Аквинтес был метр шестьдесят пять, но коренастый и крепкий из-за постоянных тренировок в тренажёрном зале. Он носил очки, зализывал назад редеющие и седеющие волосы и увлекался историей Средневековья.